Распутин-1917

Вильгельм отвернулся к окну, чтобы скрыть судорогу, исказившую лицо. Он прекрасно помнил тот день 4 августа 1914 года, когда Георг V объявил войну его империи. Это стало неожиданностью и ударом по самолюбию кайзера, своеобразной чёрной меткой. Его переиграли. Слушая британского посла, он явственно представил ухмыляющуюся физиономию Георга, этого потомка пиратов, склонившегося к его лицу, вращающего своими отвратительными навыкате глазами и шептавшего с нескрываемым торжеством: “Дело сделано, Вилли! Теперь ты можешь сколько угодно топать ногами в ярости, изрыгать проклятья в адрес подлых торгашей, — ловушка захлопнулась, Германия оказалась в состоянии войны на два фронта с тремя ведущими европейскими державами.”

— А что Россия? — спросил кайзер, не оборачиваясь, чтобы не выдать судорожное подёргивание щеки.

— Николай II решил вмешаться в австро-сербский конфликт 25 июля 1914 года после того, как его убедили — если он не поможет сербам, патриотическая общественность добьётся его свержения. В этот день он привел российскую армию в "боевую готовность". А 28 июля Австро-Венгрия официально объявила войну Сербии. И тем не менее, Николай II 29 июля 1914 года направил телеграмму вам, Ваше Величество, с предложением «передать австро-сербский вопрос на Гаагскую конференцию»… Но вы на неё не ответили…

— Да, — кивнул кайзер, — меня убедили… —

Он осёкся на половине фразы, вспомнив, кто и при каких обстоятельствах отговорил его от переговоров с Россией. Однако Вальтер Николаи и так всё понял…

— Тот же человек, Ваше Величество, организовал 30 июля в Берлине отдельный выпуск официоза Lokal Anzeiger, в котором сообщалось о мобилизации германской армии и флота. Телеграмма посла России Свербеева с этим известием была отправлена в Петербург через несколько минут, а спустя четверть часа уже лежала на столе царя.

— Да, я помню эту досадную ошибку. Виновные были наказаны, русские предупреждены о недоразумении…

— Так точно. Свербеева вызвал к телефону министр иностранных дел фон Ягофф и официально опроверг известия о германской мобилизации. Это сообщение посол передал также по телеграфу без всякого замедления. Но на сей раз телеграмма вообще не дошла до русского монарха. Министр иностранных дел России Сазонов сразу же доложил царю о первой телеграмме посла, ни словом не обмолвившись о второй, и царь подписал указ о всеобщей мобилизации…

— Я послал Никки личную телеграмму! — хрустнул костяшками пальцев кайзер.

— И Николай II отменил мобилизацию…

Кайзер вскинул на полковника удивленные глаза.

— Утром 29 июля начальник Генерального штаба Янушкевич вручил Добровольскому подписанный Николаем II указ об объявлении общей мобилизации, — пояснил разведчик, — а вечером, когда на телеграфе все уже было подготовлено к рассылке сообщений в войска, последовал телефонный звонок царя с отменой указа. Посол Британии попросил влиятельного царского министра Кривошеина убедить царя в ошибочности последнего решения. Николай II, однако, отказал ему в приеме и не захотел принимать даже военного министра.

— Я ничего не знал об этом, — Вильгелм II перевёл взгляд с Николаи на гофмаршала и обратно, ища у них поддержки. — Я ничего не знал про отмену русскими мобилизации, — повторил он отрывисто, словно желая этим криком вернуть обратно тот роковой июльский день…

— Так точно, Ваше Величество, — кивнул Николаи, — и вас, и русского царя квалифицированно, нагло дезинформировали.

Кайзер, припадая на больную ногу, обошёл стол, тяжело опустился в кресло, положив руки на столешницу, где было тесно от копий финансовых документов, свидетельских показаний, фотографий и схем. Вместо направления армейских ударов красными и синими стрелами были расцвечены денежные потоки между хорошо известными Вильгельму II фамилиями.

— Продолжайте, полковник…

Николаи снова заговорил, и каждое слово кайзер ощущал, как камень, кинутый в его огород — про тотальную подводную войну, главной задачей которой являлось вовсе не принуждение Британии к капитуляции, а провокация американцев с целью заставить их вступить в войну. Если этого недостаточно, в марте янки опубликуют заготовленное письмо, якобы перехваченное, а на самом деле специально написанное германским статс-секретарём Артуром Циммерманом президенту Мексики с предложением напасть на Соединенные Штаты и с просьбой к Японии расторгнуть союз с Антантой. Из этой истории снова торчат уши Макса Варбурга.

— Довольно! — вскрикнул кайзер, не в силах слушать разведчика.