Распутин

Погибаем! Горят наши души...

Страшен черный полунощный час!

Все, в ком совесть чиста и кто духом святится,

Помолитесь о нас![116]

«Бедный Ваня!» - подумалось грустно.

И вдруг ясно-ясно увидал он старый, по-осеннему прозрачный сад, и бледное кроткое небо, и золото деревьев, ярко ощутил упоительный запах крупной сочной антоновки и соломы, которой яблоки перекладывались, и засияли эти милые глаза с длинными ресницами, и загорелые девичьи руки поднялись и обвили его шею, и прелестная головка стыдливо спряталась у него на груди...

Таня!

Мучительный стыд вдруг ожег его: он думал о своей обиде, а не о ней, бедной, милой, несчастной! Как мог он... опуститься так? К ней, к ней, скорее, на помощь!

Он быстро встал, торопливо пошарил в кармане, нащупал камни и - швырнул их в реку: это ему там не нужно, то есть, конечно, нужно, но этого он туда с собой не возьмет... И один из камешков, играя на солнце, исчез на волнах реки, а другой стукнулся о парапет и отскочил назад, на каменный тротуар. Рослый полицейский, давно наблюдавший за Володей, быстро нагнулся, поднял камень и зорко посмотрел на Володю.

- Откуда у вас эти камни? - строго спросил он. - И почему бросили вы их в воду?

Через двое суток поднятая на ноги по случаю дерзкого убийства известной миллионерки, мексиканки Альмы д'Арозарена, полиция без труда установила, что убийца ее - русский офицер-беженец'Владимир Похвистнев. Володя в убийстве сознался, но от всяких дальнейших объяснений отказался наотрез. И все власти про себя поражались: для чего же нужно было ему бросать драгоценные камни в реку? Ведь с такими деньгами где-нибудь за океаном он мог прекрасно устроиться... Правду, должно быть, говорят, что все русские немножко сумасшедшие...

XL

ВОЛГА, РУССКАЯ РЕКА

Россия сгорала в муках - может быть, и бесплодных - рождения какой-то новой правды, неясной и ей самой. Тревожны, смятенны были души людей в голодном, наполовину опустевшем Петербурге - Медный Всадник летел среди разрушающегося, порастающего травой города своего в бездну и медною дланью по-прежнему указывал повелительно в пустоту, - ив переполненной, живущей лихорадочной жизнью Москве, где потерявшие голову правители бумажными декретиками своими все пытались тщетно закрепить и оформить горячечный бред гигантской страны, и в старом Киеве, колыбели великой страны, где одни попики, исполнившись Духа Святого - не меньше! - у других попиков, тоже исполнившихся Духа Святого, но уже особой, украинськой благодати, отнимали соборы и церкви, и друг друга отлучали от чего-то и проклинали, и били друг друга кулаками, и возвещали верующим, что все это делается изволением Господа. В солнечной Грузии большевики сражались с меньшевиками из-за Маркса, а грузинские попики волею Господа настаивали на самостоятельности церкви грузинской. И основывалась великая республика татарская, и основывалась великая республика башкирская, и вотяки и черемисы мечтали об основании царств великих под десницей сильною славного Керемети, бога их, и во всех городах, больших и малых, придавленных тяжкою и страшною властью, среди всякой измены и предательства, всякого растления, и разврата, и раболепства, и лжи непроходимой, жизнь бурлила, бродила и искала какого-то нового русла...

И как было раньше, так и теперь, совсем отдельными, своими путями шла жизнь серой безбрежной крестьянской России. И там, где историческая судьба била ее особенно жестоко, там эта жизнь окрашивалась особенно многоцветно и ярко.