Конечно, любая из ложащихся в постель с Чарой девушек могла оказаться землянкой. Рой никогда не брезговал этим средством вхождения в близкий контакт с интересующими его людьми. Но узнать об этом я мог только с помощью прослушивания разговоров, а разговоры с женщинами Чара как раз и не вел.
Я положил тайник с рекордерами на старое место и полетел к камере у дороги на Каймагир. Этот вояж я делал скорее для очистки совести: работать с проехавшими я теперь не мог. Честно говоря, мало бы что изменилось, слетай я ко второй камере не сегодня, а завтра. Но сторожить сон Чары было еще бессмысленнее, и я полетел.
Я никак не мог понять, зачем Чара ездит в поселок. Секс как причина отпадал сразу: жители Керста при первой же возможности заполняли свои семейные постели любым количеством партнеров. Отпадала и необходимость уезжать подальше от города для тайных встреч с агентами. Конспиративные квартиры обычно устраивают там, куда легко добраться и добраться незамеченным. Не прорисовывалась и связь Чары с роем. Конечно, побывавшие в поселке девушки могли на самом деле оказаться связницами с базы. Но тогда следовало допустить, что Чара общался с ними исключительно с помощью записок, а это был уже явный перебор.
Так ничего и не придумав, я сел у речки, нашарил у моста нужный булыжник и, вынув камеру, стал просматривать запись. Пять экипажей и три всадника, которых я, конечно же, не знал, являлись скудным сегодняшним уловом. Похоже было, что моя затея с мониторингом дорог становилась бессмысленной. Вздохнув, я сменил кассету и выудил напоследок из тайника рекордер, принимавший сообщения с трансляторов в горах.
Меньше двух часов назад я уже проверял такой же рекордер на лайлесской дороге и знал, что прошедший день можно считать безрезультатным. Просмотр камеры у моста через Ясоко только укрепил меня в этом. И вот теперь я ошеломленно смотрел на цифры, высветившиеся в окошечке информатора, как только я взял его в руки. Здесь были длина волны, указания широты и долготы, координаты по сетке карты квадрата, время и продолжительность сообщения. Это было настолько неожиданно, что мне понадобилась чуть ли не минута, прежде чем в сознании возникла и ясно оформилась простая мысль: в то время, как я висел над машиной Чары, кто-то в Драном Углу вел непонятным мне кодом радиопередачу.
– Вот это да! – прошептал я вслух, чувствуя предательскую слабость в ногах и холодную пустоту в желудке. Спокойная до этого кровь, мгновенно разогнавшись в жилах, словно в циклотроне, горячо ударила в голову, обожгла щеки, сумасшедше забилась в висках.
Поскольку я разместил датчики по периметру ущелья, то десяток взятых пеленгов указывал на местонахождение радиста с точностью до миллиметра. Дрожащими руками я рылся в сумке, разыскивая запаянную в пластик карту района. Фонарик плясал у меня в руке, пока я вглядывался в тончайшие координатные линии. Итак, все наконец сошлось. Теперь у меня отпали последние сомнения. Передача велась из домика, где сейчас спал Чара, Я наконец нашел резидента роя в правительстве. И этим резидентом был мой личный враг.
Со счастливой, блуждающей по лицу улыбкой я сидел на мокрой гальке возле Ясоко и думал о том, что предстоящая мне так или иначе схватка с Чарой имеет теперь неуязвимое моральное оправдание. Даже по строгим законам ойкумены я имел право сделать все, что необходимо, для его нейтрализации.
Резидент роя должен был прекратить свою деятельность, и я мог сам выбрать способ необходимого воздействия. Если эта история станет когда-нибудь известна на Земле, я сумею оправдаться.
Несмотря на огромное количество информации, я все-таки до сих пор брел впотьмах, терзаясь сомнениями и страхом. Туда ли я иду, не упустил ли чего-нибудь важного, имею ли я право на это и не совершил ли непоправимую ошибку? Теперь, когда локатор взял цель и стал ясен курс, я почувствовал силу и уверенность. Еще несколько часов назад я ощущал себя зверем, за которым идет охота и чей след уже взяли борзые. Теперь охотником стал я. И азарт погони пьяно плескался в жилах, и глаза сводило в прищуре, и судорожно напрягались плечи и бедра – точно так же, как это бывало со мной в капитанской подвеске, когда я нависал над пультом, всматриваясь в экран. Так же непроизвольно я сжимал тогда шенкелями амортизатор, как, наверное, сжимал бы, родись раньше, теплое брюхо коня, и так же щурился, разыскивая на экране трудно различимую на граничном удалении цель. Каждая клеточка моего тела звенела от напряжения, пока я прятал камеру и ставил булыжник на место. Теперь я знал, за кем мне надо следить, чтобы выйти на связника базы. Вычислив резидента роя, я словно открыл дверь в их гнездовье. Оставалось только туда шагнуть.