Расплата. Отбор для предателя

— Это переходит все возможные рамки. Вы подвергаете опасности жизнь ребёнка, вы творите зло. Разве вы сами не понимаете? Ничто не стоит жизни людей, которые уже погибли, и которые еще погибнут, из за вашей прихоти.

Я вижу, как Ридли хватается за кинжал, висящий у него на поясе. Бедный мой друг Ридли, он так ничего и не понял. Он что же, собрался напасть на Маркуса? От его храбрости внутри меня что-то переворачивается. Слабый человек против дракона. Он не боится, он знает, что тот может раздавить его одним пальцем, но встает против него, в одиночку.

— Рамки этому миру назначаю я, барон, — говорит король, с улыбкой глядя на руку, что Ридли держит на рукояти своего кинжала. Ступайте, в честь праздника, я сделаю вид, что не слышал ваших слов.

Король отворачивается и смотрит на дом.

— Опомнитесь, этого нельзя допустить! — Ридли смотрит по сторонам, пытаясь найти в людях поддержку, но все лишь стыдливо отводят глаза. Никто не осмеливается выступить против короля.

Здесь только один храбрец.

— Вы все будете молчать и смотреть? Где ваше сердце, где ваша совесть?

Но горячие слова Ридли не находят поддержки.

— Разве не ты позвал меня поучаствовать? — спрашивает король, с насмешкой поворачиваясь к барону.

— Я не верил слухам о вашем безумии. Я надеялся, что это лишь наглая ложь ваших недругов. Но как же я ошибался! Ваше величество, вы чудовище, — цедит барон. Я вижу, как подрагивают его руки, когда он снимает с себя застёжку плаща — особый знак доверия монарха — и бросает её ему под ноги. — Мне стыдно, что я присягал вам.

Он поворачивается ко мне и с горечью говорит:

— Прости, князь, если бы я только знал…

— Успокойте барона, он забыл, с кем говорит и кому обязан всем, — брезгливо приказывает король, и в следующее мгновение Ридли оказывается на полу, сбитый с ног тяжёлым ударом латной перчатки гвардейца короля. Он пытается встать, но ещё один удар летит ему в лицо, не давая ему подняться. Брызги крови падают на деревянный помост.

— Полегче, Карлос, не убивать, — повышает голос король, обращаясь к гвардейцу. — Несчастный не виноват, что бездарен и глуп. Я поговорю с ним позже.

Король подбирает с пола застёжку с изображением драконьего бога и осторожно, как драгоценность, кладёт на стол перед собой.

Ридли наносят ещё несколько ударов, и он обмякает в руках солдат, что держат его за плечи. Его утаскивают, словно безвольную куклу, подальше от глаз зрителей. Единственного человека, которому хватило смелости сказать слово против короля. Единственный человек, которому я открыл мою тайну. Единственный, кому здесь можно верить.

Моё сердце сжимается от жалости к несчастному, хоть он и послужил невольной причиной всего происходящего.

Когда первые факелы, брошенные солдатами, летят в дом, дракон внутри меня поднимает голову. Когда я слышу, как бьются стёкла, а вслед за этим раздаётся крик Лили, дракон открывает пасть, внутри которой клокочет и искрится страшный смертельный огонь.

Я вижу в его глазах готовность. Погибающий дракон решил отдать мне остатки своих сил, обрекая себя на гибель.

— Спасибо, — шепчу я.

Я закрываю глаза и с благодарностью вбираю в себя весь оставшийся огонь, что ещё горит внутри дракона...

81

Элис

Я бегу через поле, почти не чувствуя, как трава хлещет по ногам, а острые стебли разрезают кожу. Ветер шумит в ушах, а в голове лишь одно слово, один звук, одно имя.

Лили. Держись.

Я поднимаю взгляд и вижу дочку, она сжимает прутья решетки. Третий этаж, мне нужно найти ключ и добраться до третьего этажа. Все просто…

Лили замечает меня и машет рукой.

— Адриана, смотри, где я! — кричит она, а потом добавляет тихо: — Я пыталась выйти, но дверь закрыта, и никого нет… Я хочу к папе… Почему он не идёт сюда?

— Милая, отойди, пожалуйста, от окна и подойди к двери, — говорю я, стараясь сдержать дрожь в голосе, чтобы Лили не видела, как мне страшно за неё. — Жди меня там, я скоро тебя заберу. Хорошо? Это очень важно!

К моему облегчению, Лили кивает и скрывается из виду.

Сердце сжимается от ужасного предчувствия. Теперь мне нельзя терять ни мгновения. Если то, что мне почудилось в видении, — правда.

Где-то глубоко в сознании ещё теплится надежда, что король не станет этого делать. Не станет жечь дом, где заперт ребёнок… Но надеяться на сострадание безумного короля — это само по себе безумие.

Быстро бросаю взгляд назад: Марианна и её подруги, спотыкаясь, спешат ко входу.

Они бегут, не оборачиваясь, и не видят, кто идёт следом за ними.

Дюжина солдат с факелами в руках, пламя которых почти не видно в свете яркого солнца, идут в сторону дома, чтобы сделать то, что я видела в мимолётном видении. Оно не обмануло. Сердце моё падает в бездну отчаяния, и мне требуется ещё один удар сердца, чтобы взять себя в руки.

Я сжимаю кулаки и врываюсь внутрь дома, быстро оглядываясь по сторонам.

Да, король безумен, но он должен играть честно, по крайней мере по его представлениям. А значит, где-то здесь должен быть спрятан ключ.