Расплата. Отбор для предателя

— Вы можете не пережить того испытания, что вам приготовили, и кому от этого будет лучше? Ваша смерть не принесёт Ивару счастья.

— Возможно, вы правы… — говорю я.

В голову закрадывается неожиданная мысль.

Что, если сейчас я сниму кольцо и откроюсь Ридли? Я вижу его глаза, вижу, что он честен со мной. Если бы он был на моей стороне, всё можно было бы исправить. Возможно, с его помощью я даже смогла бы вернуть своё имя. Но что-то останавливает меня. Что, если я знаю его не так хорошо, как мне кажется? Что, если, узнав мою тайну, он поступит не так, как я ожидаю, и расскажет обо всём Ивару? Тогда мне уж точно конец: второй раз он убьёт меня наверняка, и никакая болезнь ему не помешает.

— Барон, вы хорошо знаете Ивара Стормса? — спрашиваю я Ридли.

Мгновение он раздумывает.

— Не думаю, что хоть одна живая душа знает его хорошо, — наконец отвечает он.

— Почему же тогда вы так печётесь о его благополучии?

Ридли пожимает плечами.

— Он мой друг, вот и всё, Адриана.

— А что, если бы он сделал что-то по-настоящему ужасное, что-то преступное и непростительное? Вы бы скрыли это от других, желая сохранить его тайну ради вашей дружбы?

Я понимаю, что хожу по тонкому льду, но мне нужно знать, мне нужно понять, что сделает Ридли, если я откроюсь ему сейчас. Пусть слова — это всего лишь слова, но они могут многое сказать о человеке.

— Вы задаёте странные вопросы, — Ридли хмурится и смотрит вверх, словно всерьёз обдумывая мои слова.

— Простите, — выдыхаю я. — Даже брат говорит, что мне вечно лезут в голову всякие глупости. Это бестактный вопрос, не нужно отвечать, умоляю вас.

— Почему же… Вопрос интересный. Я отвечу вам. Но приведите пример, что именно он мог бы сделать?

— Например, убить свою жену, — едва не слетает с моих губ, но в последнюю секунду я останавливаю себя. Мне очень хочется открыться Ридли, но момент уже упущен: мы стоим возле дверей покоев Ивара.

— Забудьте. А я забуду о вашем предложении отказаться от отбора, и мы будем в расчёте. Хорошо, барон? — говорю я поспешно. Кажется, мы пришли…

И тут двери впереди распахиваются и из покоев Ивара, расталкивая толпящихся лекарей и слуг, выходит король. От его громовой поступи как будто стонут перекрытия между этажами.

Я молюсь, чтобы он меня не заметил и инстинктивно пытаюсь спрятаться за Ридли, но цепкий взгляд Маркуса все же касается меня и его лицо из хмурого и озлобленного, становится обманчиво добродушным.

— Малышка Адриана Де Вьяр! — громыхает он, — вот вы где! А мои слуги сбились с ног, пытаясь вас отыскать.

— Здравствуйте, ваше величество, — говорю я, делая положенный поклон, и выхожу из за спины Ридли. — Я пришла навестить князя, мне сказали, что ему нездоровится.

— Да, вам сказали верно, — издает он смешок и жадно пожирает меня глазами. — Признаться, он похож на кучу коровьего навоза. Более симпатичных людей кладут в гроб. Мы с ним немного повздорили. Так что пусть он немного отдохнет, а то, чего доброго, вздумает покинуть этот бренный мир от напряжения последних сил.

— Я молюсь, чтобы ему стало лучше… — говорю я, пытаясь не обращать внимания на издевательский тон Маркуса II.

— Это похвально, очень похвально.

Он берет меня за подбородок и поднимает мое лицо вверх. От его прикосновения боль, которая почти отступила, прошибает меня насквозь, замирая где-то в затылке. И похоже, от короля это не укрывается.

— Что ты морщишься? — громыхает он заставляя меня вздрогнуть.

— Простите, я просто переживаю за князя, — говорю я, чувствуя, как ненависть к королю захлёстывает меня с головой.

— Врёшь, — говорит он, но отпускает меня и отворачивается.

Я с облегчением смотрю на его огромную спину. Он делает несколько шагов, а потом бросает равнодушным голосом:

— Чего стоишь? Пойдём, никуда не денется твой князь. А у меня к тебе есть разговор.

62

Массивные лучи солнца пронизывают пыльный зал, который король сделал своей резиденцией. Множество знамен в королевских цветах с гербами развешаны по стенам, и теперь это помещение трудно узнать. Когда-то это был малый зал для приемов, в котором мы так часто с Иваром принимали гостей в моей прошлой жизни. Сейчас это место, облюбованное королем, кажется мне мрачным и душным. Закрытые наглухо окна не добавляют атмосфере свежести. Я глубоко дышу, чувствуя нехватку воздуха, хотя и не могу точно сказать, от чего это: от близости короля, рядом с которым находиться невыносимо, или от того, что в этом высоком роскошном зале действительно душно. И зачем здесь горят все три камина?

— Я люблю, когда тепло, — говорит Маркус II, словно читая мои мысли. — А окна я не открываю, потому что меня раздражает шум от стройки. Ненавижу лишний шум. Позвал бы музыкантов, но музыку я могу слушать лишь вечером.

Он снимает свой камзол, богато расшитый золотом, и сбрасывает его на руки тут же подоспевшему слуге. Затем он закатывает рукава своей тонкой сорочки, видимо, желая, чтобы я увидела его накачанные мышцы и выступающие крупные вены.

— Садись рядом, Адриана, — говорит король и хлопает своей огромной рукой по креслу рядом с ним.