Расплата. Отбор для предателя

— Ты красива, как майский цветок, дочка! Да мне распорядитель Даррен отвалят за такую куколку не меньше десяти золотых, клянусь тебе!

— Это же хорошо? — спрашиваю я.

— Да это просто превосходно!

От ее слов, волнение, которое тревожит меня всю дорогу, постепенно начинает отступать. Похоже, кольцо и правда работает так, как нужно.

— Значит она будет допущена на отбор? — спрашивает Клод.

— Да, только надо прояснить один крошечный момент…

Она красноречиво смотрит на меня, а потом на Клода. А через мгновение, нетерпеливо взрывается.

— Ну что тут непонятно? Прочитайте условия для соискательниц. Шестой пункт. Я должна удостовериться, что целомудрие ваше, моя золотая, ничем не нарушено.

— Да как вы смеете сомневаться? — вспыхивает Клод. Адриана, пойдем отсюда.

Он берет меня за руку, и тянет к выходу.

3

— Постойте же, — начинает суетиться отборщица, очевидно почуяв, что добыча уплывает у нее из рук. — Это обычная формальность, в этом нет ничего оскорбительного. Вы же должны понимать, что дракону нужна только лучшая претендентка, невинная и с безупречной репутацией.— Мы, кажется, не давали повода усомниться в репутации Адрианы, — нахмуившись говорит Клод и я любуюсь тем, как он играет оскорбленную честь аристократа. Точно так, как мы и договаривались.

Отборщица, очевидно, совсем ослепленная перспективой, что добыча уплывает у нее прямо из под носа, начинает хватать Клода за руки.

— Я мигом приглашу человека из инквизиции и он все быстренько проверит, это не больно и не причинит вашей сестре никакого вреда. Такую процедуру проходят все девушки, которых мы считаем пригодными. Я в этом деле уже много лет. МОжете доверять мне.

— Я не позволю никакому мужчине притрагиваться к моей сестре, — еще больше хмурясь, говорит Клод. — Мы сейчас же уходим.

Последнее, что нам сейчас нужно - это незнакомый нам инквизитор, который вполне может учуять мою магию и разоблачить меня еще до того, как я попаду на отбор. Нет, нужно сделать так, чтобы все обошлось без лишних людей с развитым даром.

— Уберите руки, — говорит Клод резко. — Никаких мужчин. Это вам ясно?

— Но мне нужна печать инквизитора, подтверждающая невинность претендентки. Без нее распорядитель даже смотреть не станет на вашу девочку.

— МНе плевать, — гордо поднимает Клод голову. — У нашей семьи есть принципы. Мы не какие-то там простолюдины. Довольно было уже, что она согласилась участвовать в отборе. Если бы я знал, что это связано с такими унижениями, я бы не позволил… Я не дам унижать Адриану. Обойдемся без вашего дракона.

Отборщица растерянно смотрит на меня. Потом поджимает губы, как будто прикидывает в уме что-то. И наконец, спустя несколько мгновений кивает.

— А знаете что? Есть один вариант. Но я боюсь, что ваше стесненное положение не позволит вам…

— О чем это вы? — прищуривается Клод.

— У меня завалялась пустая бумага с уже готовой печатью… Но сами понимаете, это стоит немалых денег… -- она переходит на заговорщицкий шепот. -- А вы, как я понимаю, молодые люди, в среддствах стеснены.

— Сколько, — холодно спрашивает Клод.

— Двадцать золотых и никто вашу сестрицу пальцем не тронет… -- таким же шепотом говорит женщина.

— У нас нет таких денег, Клод, — потупив глаза, торопливо говорю я.

Но на самом деле про себя ликую. Если нам удастся отделаться от этих проверок всего двадцатью золотыми, это будет просто замечательно. С трудом скрываю улыбку, которая так и рвется наружу и прилежно изображаю растерянность и страх в глазах.

— Я потратил почти все, чтобы добраться сюда. Если бы я только знал, что меня ждет вымогательство, а мою сестру бесчестие, я бы… Двадцать золотых… Это огромная сумма.

Начинаю беспокоиться, как бы Клод не перегнул палку. Но глядя на его решительное выражение лица, понимаю, что он все делает верно. И в очередной раз удивляюсь, какой актерский талант скрыт в этом хрупком на вид юноше.

— Двадцать? Я сказала двадцать? Я имела ввиду десять, конечно же. И знаете что, я с вами совершенно согласна, глядя на это невинное создание, только безумцу придет в голову сомневаться в ее целомудрии. Вы правы, нет нужды подвергать девочку лишнему волнению. Девицы в этом возрасте такие чувствительные. А печать… Ну что же… Десять золотых, так десять.

— Простите, — удрученно говорю я, подыгрывая Клоду. — Боюсь у нас нет и десяти.

Для большей убедительности я всхлипываю носом, словно вот вот расплачусь от досады. — Клод, может быть все-таки пусть придет человек из инквизиции и засвидетельствует.

— Нет, — отрезает он. — Я не говорил тебе, Адри, но я сохранил немного денег на такой случай.

Он отворачивается, лезет запазуху и пересчитывает деньги, которых у него, конечно же, гораздо больше.

— Вот, это все, что есть. Восемь золотых, — говорит он и протягивает женщине, я вижу, что его рука едва заметно дрожит.

— Восемь…. Ну что ж. Будь по вашему.

Она сгребает деньги и снова улыбается, светя своей искусственной челюстью.

Женщина осторожно берет меня за руку. — пойдем, девочка моя. Твой братик подождет на улице, а я быстренько все проверю, без всяких инквизиторов.