Расплата. Отбор для предателя

— Я надеюсь, вы не какие-нибудь скучные зашоренные снобки, вроде леди Дамп? Эта тридцатилетняя дура с кислой рожей меня особенно раздражает. Не понимаю, почему никто не видит, что она уже старая? Черт его знает, как ей удалось провести приемщиков.

Она разливает напиток по стаканчикам и дает один мне, а другой КЛем, третий же берет сама.

— Выпьем за наше знакомство и сотрудничество, — говорит она и залпом глотает коктейль.

На лице ее тут же проступает очаровательный кукольный румянец и блаженная улыбка.

— Превосходно! Просто чудесно!

Она снова садится в кресло и продолжает говорить без умолку, похоже, совершенно не заботясь о том, слушает ее кто-то или нет.

Мы с клем только недоуменно переглядываемся. Она пожимает плечами и тоже выпивает. Похоже, решив просто послушать, с чем пришла эта странная особа.

— Так я и оказалась здесь. А что насчет тебя? Я слышала, что ты из каких-то южных земель, из обедневшего рода.

Я ставлю стакан с напитком на стол.

— Мой род хорошо известен, но в прошлом имел несколько сложных периодов, — уклончиво говорю я.

— Отлично тебя понимаю, — понижает она голос, и ее тон становится более доверительным. Она придвигается ко мне и берет меня за руку, отчего я тут же начинаю испытывать сильную боль, но не тороплюсь отдергивать ее, чтобы не отпугнуть гостью. Пока не понятно, зачем она пришла, но я сама хотела разузнать побольше про моих соперниц, а тут одна из них заявилась сама…

— Ты же отдаешь себе отчет в том, что выиграть у тебя нет практически никаких шансов? Ты слишком молодая, слишком хрупкая, слишком, эмм… как я вижу, наивная. Не подумай, что я хочу оскорбить, но сколько тебе лет? Восемнадцать? Ты ведь наверняка не выезжала из своей провинции, совсем не знаешь людей, совсем не понимаешь, как все устроено. Я угадала?

— Мне восемнадцать, — говорю я, глядя ей в глаза, — исполнилось этим летом.

Она кивает, словно я сказала что-то чрезвычайно умное.

— Я слышала тебя сюда привез твой брат. Довольно милый парень, если верить слухам.

Удивительно, насколько быстро она умудрилась все разнюхать. Что еще она знает? По спине пробегают неприятные мурашки. То, о чем меня предупреждали, похоже, начинает сбываться. Каждый здесь хочет победить и у многих из них ресурсов достаточно, чтобы нанимать людей, которые будут искать информацию, чтобы использовать ее в дальнейшем.

— Да, Клод очень хороший, — говорю я.

— С радостью бы с ним познакомилась! — говорит она и, наконец, отпускает мою руку.

— Он тоже был бы рад…

И тут она замолкает и серьезно смотрит мне в глаза.

— Я предлагаю раскрыть все карты сразу. Давай расскажу тебе, как все выглядит. — говорит она серьезным голосом. — Вы нищие, приехали отсюда из какой-то дыры. Только не обижайся, это ведь правда. Претендуете на руку и сердце дракона и его безумно огромное состояние. Думаю, даже вы, какими наивными бы вы ни были, осознаете, что победить вам не удастся. А теперь, когда выяснилось, что за отбором будет следить сам король… Все изменилось, понимаешь?

— Что изменилось? — спрашиваю я, пытаясь понять, к чему она клонит.

— Ты хорошая девочка, я вижу по глазам, но ты не боец. Ты слабая. Это не оскорбление, это просто то, что есть. Не обижайся. Я знаю, что ты веришь в чудеса, наверняка начиталась книжек про принцесс, про любовь и про всю эту сопливую чушь. Но это все глупости. Если ты не провалишься сразу же, и дойдешь до главных испытаний, тебя выдавят любыми способами. Честными….

Она наливает себе еще и выпивает.

— И нечестными. Понимаешь о чем я?

— Кажется, да.

— Так вот я предлагаю тебе пять тысяч золотых, гарантированных золотых, которые позволят тебе поднять твое жалкое поместье и иметь хоть какое-то приданое. Следишь за моей мыслью?

— И что я должна сделать?

— Не мешать мне. А лучше помогать. Ну как, справедливая сделка, Адриана?

— Звучит, как целое состояние, — говорю я, пытаясь придать голосу столько наивной искренности, сколько могу. А дальше говорю почти шепотом, — что, если я откажусь?

14

— Это было бы очень глупо с твоей стороны, моя хорошая, — говорит она в ответ. — Такие деньги на дороге не валяются, знаешь ли.

Голос ее становится уже не таким приветливым, как раньше, обретая стальные нотки.

— Мне нужно поговорить с братом, — уклончиво говорю я. — Мы проделали такой большой путь, и все это так неожиданно.. Разумеется, это огромные деньги…

— Десять тысяч, и ты не путаешься под ногами,, — в голосе Марианны звучит стальная твердость. Ее лицо уже не кажется таким милым, а улыбка больше похожа на звериный оскал, но это кажется лишь на мгновение. Она спохватывается и снова начинает говорить мягко.

— Ладно, я подожду. Это все мое дурацкое нетерпение. Моя мать такая же, совершенно не умеет ждать и терпеть не может, когда у нее на пути кто-то стоит. А вас таких тут целых пятнадцать.

Марианна откидывается на спинку кресла и кладет свои холеные руки на подлокотники. Стучит безупречными ногтями по резному дереву, покрытому золотом.