Расплата

Чуть улыбаясь, президент огляделся по сторонам. Если верить Вадону, стены из расхваленного им бронированного прорезиненного материала отлично укрывали их от близлежащих зданий, но не следовало сбрасывать со счетов возможное нападение с воздуха. Однако вряд ли это было возможно: вертолет Брукнера, напоминавший сидящую на яйцах курицу, находился в северном секторе, и это был едва ли не единственный летательный аппарат, которому было позволено летать сегодня вечером низко над землей в пределах целого города. Все полеты взяты под строжайший контроль. Если бы какой-нибудь летательный объект появился над городом на высоте ниже десяти тысяч футов, его б немедленно перехватили и заставили приземлиться. Несколько секунд спустя президент и Брукнер оказались в специальной защищенной кабине, расположенной рядом с пологим проходом. Опасность могла грозить лишь с охраняемой территории, а туда пускали только по специальным пропускам через контролируемые проходы. Президенту это было известно помимо Вадона, из своих источников. Он широко улыбнулся: сегодняшнюю ночь Брукнер обязан пережить!

Билл бежал по тоннелю, считая на ходу шаги, стараясь сориентироваться под землей относительно городских улиц. Тоннель шел приблизительно на северо-восток. Вот и поворот. Билл напряг слух, но шума шагов впереди себя не услышал. Это был сорокапятиградусный поворот, и Билл рассчитал, что он бежит в северном направлении, к Елисейским полям.

И вдруг он увидел прямо перед собой открытую массивную стальную дверь. Замедлив шаг, он тревожно вглядывался в пространство за дверью. Сводчатый тоннель городской магистральной канализации. Железная лестница вела вниз, к одной из дорожек, идущих параллельно главному каналу, в котором под толстым слоем пены бурлила вода недавнего дождя. Разлив, вызванный ливнем, вынес на дорожки пищевые отбросы и пластмассовые стаканчики. Билл постоял, снова проверил направление, спустился по лестнице и побежал, не обращая внимания на хлюпавшие под ногами скользкие нечистоты.

— Они приближаются. — Невысокий, крепкий, жилистый человек в комбинезоне с закатанными рукавами, открывавшими его сильные, мускулистые руки, сидел, опершись спиной на стойку прожектора, и глядел на восток, в сторону Лувра. — Быстрее.

Его напарник лежал, облокотившись на сбитый из досок помост, и аккуратно привинчивал ствол ко второму пластиковому карабину.

— Потише. Я ведь со вчерашнего дня никогда и не видел такой чертовины. Ну вот. — Он проверил крепления, протянул карабин приятелю и сел рядом с ним. Они молча смотрели на приближавшуюся головную колонну парада. Это был сводный отряд республиканских гвардейцев, в лучах прожекторов сверкала кожа их элегантных мундиров, горела медь ремней. Тот, кто заговорил первым, повернулся и посмотрел вниз, на ложи.

Возвышение было скрыто от его глаз полосатым парусиновым навесом, чуть поодаль, как раз в поле их зрения, стояла простая деревянная трибуна, а перед ней — микрофоны. Человек не отрываясь смотрел на плотную фигуру распорядителя в отлично сшитом костюме, который, остановившись возле трибуны, по часам проверял движение парада. Вот он поднял руки, вытянул их перед собой и сделал пальцами какой-то знак в сторону возвышения.

— Подходят, — прошептал наблюдатель. В этот момент его напарник достал карабин с коротким стволом из кучи мотков толстого черного кабеля, установил его на стойку ограждения, удобно пристроил к плечу, наклонил голову и, прищурившись, посмотрел вдоль ствола. Удовлетворенно хрюкнув, он снова поднял голову.

— Идут. Приготовься. Через мгновение мы смоем кровь женщин и детей Газы.

В груди у Билла полыхал пожар. Он бежал, ни на секунду не останавливаясь, чтобы перевести дыхание, ноги онемели, мышцы их сводила судорога. Тем не менее, увидев название улицы на стене, он сжал всю свою волю в кулак и ускорил бег. Сейчас он, по расчетам, приближался к проспекту Георга Пятого, до правительственных лож оставалось каких-нибудь несколько сотен метров.

Если ему удастся проникнуть туда, вычислив маршрут отступления убийц, одного только его появления там, испачканного, покрытого зловонной грязью, будет вполне достаточно, чтобы поднялась несусветная паника. Телохранителям Брукнера хватит пяти секунд, чтобы сделать шефа недосягаемым. Не замедляя бега, он протер стекло часов и посмотрел на циферблат, тяжело вздохнул и побежал из последних сил. Ноги уже почти не слушались. Там, над головой, первые колонны парада уже, наверное, подходят к Елисейским полям.