В темноте она слышала голоса детей — вот они хихикают за завтраком, вот их отгоняет от плиты Нинева. Видела Пита — как он сидит за столом, пьет кофе, курит сигарету и читает ежедневную газету Тупело. Облако открыло луну, и ее луч проник в окно. Лиза прищурилась, чтобы рассмотреть кухню, а в ней — свою прежнюю жизнь. Как можно глубже вдохнула ее сладкие запахи.
Она вытерла слезы и решила света не зажигать. Никому не известно, что она здесь — свет только привлечет внимание. Но одновременно хотела тщательно осмотреть дом. Как справляется Нинева? Помыта ли посуда, поставлена ли на место? Не покрыт ли пылью кофейный столик? Как поступили с вещами Пита: одеждой в гардеробной, книгами и бумагами в кабинете? Лиза помнила, что обсуждала это с Джоэлом, но детали вылетели из головы.
Она скользнула в гостиную и опустилась на кожаный диван, который пах точно так, как она помнила. Воспоминание было не из приятных. Она сидит на диване с детьми — Джоэл справа, Стелла слева — и все трое со страхом смотрят на армейского капитана, который принес им известие, что Пит, вероятно, погиб. Это было 19 мая 1942 года. Другая жизнь.
За окном сверкнули фары, и Лиза замерла. Посмотрела сквозь занавески: по подъездной дороге катился патрульный автомобиль, затем повернул в сторону коттеджа Флорри. Машина исчезла, и Лиза поняла: ищут ее. Она подождала. Через двадцать минут автомобиль появился снова и направился в сторону шоссе.
Лиза твердила себе, что она в своем доме и не совершила никакого преступления. Если ее найдут, то самое худшее — отправят обратно в Уилфилд. Но ее не найдут.
Она начала раскачиваться, плечи подергивались — дурная привычка, от которой Лиза не сумела избавиться. Так всегда было, когда она тревожилась или пугалась: раскачивалась, тянула себя за волосы и мычала. Подобным образом вели себя многие в лечебнице, если сидели одни в кафетерии или возле пруда. Но Лиза понимала: она — не как другие. Скоро она придет в себя и склеит свою прежнюю жизнь.
Спустя, наверное, час — Лиза потеряла всякое представление о времени — она заметила, что больше не раскачивается, и слезы высохли на глазах. Ей предстоит освободиться от такого огромного груза!
Она вернулась в кухню, где стоял единственный в доме телефон, и позвонила Флорри. И чтобы запутать любителей подслушивать, сказала только одно:
— Флорри, я здесь.
— Кто? Что? — Флорри смутилась, и не без основания.
— В доме, — добавила Лиза, повесила трубку, вышла на заднее крыльцо и стала ждать. Прошло всего несколько минут, и на горизонте замелькали огоньки фар. Флорри остановилась рядом с домом.
— Я тут, — произнесла Лиза.
Флорри споткнулась в темноте и выругалась:
— Какого черта не включила свет! — Остановилась на ступеньках и спросила: — Что ты здесь делаешь?
— Иди сюда, обними меня.
«Не иначе сошла с ума, если ей потребовались мои объятия», — подумала Флорри, но вслух, конечно, не сказала. Одолела последние ступеньки, и они обнялись.
— Лиза, что ты тут делаешь? — повторила она.
— Просто хотела вернуться домой. Врач говорил, что я поправилась.
— Ложь, и ты это прекрасно знаешь. Врачи волнуются. Дети сходят с ума. Тебя ищет полиция. Зачем ты это учудила?
— Устала от Уитфилда. Пойдем в дом.
Они вошли в кухню.
— Включи свет, — попросила Флорри. — Ни черта не вижу.
— Пусть будет лучше темно, — отозвалась Лиза. — Не хочу, чтобы Нинева догадалась, что я здесь.
Флорри нашла выключатель и зажгла в кухне свет. Как Стелла и Джоэл, она тоже навещала Лизу в Уитфилде, и ее всегда тревожило, как она выглядела. Ее внешность стала чуть лучше, но Лиза оставалась такой же худой.
— Прекрасно выглядишь. Рада тебя видеть.
— Как хорошо дома!
— Надо позвонить Джоэлу, сообщить, что с тобой все в порядке.
— Я ему только что звонила. Он будет здесь через час.
Флорри с облегчением вздохнула:
— Хорошо. Ты что-нибудь ела? По виду, сильно проголодалась.
— Я ем мало. Давай сядем в гостиной и поговорим.
«Все, что угодно, дорогая, — подумала Флорри. — Буду во всем тебе потакать. А когда приедет Джоэл, решим, что делать дальше».
— Может, позвонить врачам? Сообщить, что с тобой ничего не случилось?
— Я попросила Джоэла позвонить им. Он обо всем позаботится. Не волнуйся, Флорри.
Они прошли в гостиную, и Лиза зажгла небольшую лампу. Тусклый свет придал комнате жутковатый вид, ощущение неопределенности. Флорри хотелось больше света, но она промолчала. Женщины сели на край дивана, на другой Лиза положила подушки и привалилась к ним. В полутьме они смотрели друг на друга.
— Хочешь кофе? — спросила беглянка.
— Пожалуй, нет.
— Я тоже не хочу. Я его больше почти не пью. Кофе плохо сочетается с лекарствами, которые принимаю, и от этого болит голова. Меня пичкали таблетками, но я в них не верю. Порой проглатывала, иногда держала за щекой, а потом выплевывала. Почему ты так редко меня навещала, Флорри?
— Не знаю. Путь неблизкий, и там не то место, которое поднимает настроение.
— А кто сказал, что посещение сумасшедшего дома может поднять настроение? Речь не о тебе, Флорри, а обо мне. Я ненормальная, больная женщина, и тебе следовало меня навещать, чтобы поддерживать.