Расплата

— Алик, я тебе слово даю, что это депутаты, — прорезался в эфире голос с явно выраженным кавказским акцентом. — Если ты мне веришь, я тебе слово даю! Я тебя обманывать не буду! Шшшшшш!.. Алик, давай может быть как-нибудь, пока не поздно, отведите ребят… Шшшшшш!

— Не надоело их слушать? — поинтересовался Сергей. — Посмотри, что на других каналах?

— Сейчас гляну, — отозвался я, переключаясь.

— …Белое здание! Направо! — поймал чьи-то переговоры.

— Шшшшшшшш!

— Двести тридцать шестой! Сейчас направо! И п… и… немножко прямо и направо! Там будет оранжевое здание! К нему, вперед!

— Понял, разведка! Понял!

— Все! Вперед!

— …четвертый, вперед!

— …в рот! Торчим, тут, б..!

— Ты понял меня или нет?

— …командир?

— Ты…

— Я сейчас к тебе…

— Ну-ка, прекратить разговоры! Мешаете работать!

— …приказ командира, что тебе делать! Как ты меня понял?

— …ра, ты что ли?

— Чего?

— …ра, ты?

— Да, а это кто?

— …дрюха …рыдов.

— Болтать прекрати, епти, «Валеры» хреновы!

— Что-то я вообще ни фига не понимаю, — пожал я плечами. — Кто, где, с кем долбится?

— По ходу это в районе вокзала такая задница, — отозвался Сергей.

— Десятый, десятый! По железной дороге работать… стволам или нет? Работать стволам или нет? Прием!

— Не понял, не понял, прием!

— Десятый! По железной дороге… артиллерией работать или нет? Прием!

— Вы чо?! Мы стоим на железной дороге!

— Я понял, я понял! Сзади… десятого… Сзади «Калибра»… Работать или нет? Прием!

— Точно! Вокзал! — отпустил наушник Гном. — Интересно, наша колонна прорвалась туда, или нет?

— Сейчас попробую узнать, — переключился я вновь на первый канал. — Эти, вроде, заткнулись… Уклон двенадцать, Уклон двенадцать! Я Соболь пятнадцать. Прием!

— Потише ты немного, а то тебя в «Северном» слыхать без всякой рации, — одернул Сергей.

— Хорошо, — сбавил я тон. — Уклон двенадцать, ответь пятнадцатому Соболю.

— Говори, Соболь! — сквозь частую пальбу и взрывы в наушнике донесся голос Варламова.

— Вы где? Дошли? — спросил я, показав Сереге поднятый большой палец.

— Да хрен там! Застряли тут… — Женька замялся, как я понял, не желая выдавать «духам» свое местонахождение и планы.

Но выход нашел практически сразу, перейдя на беглый английский. Что ж! Единственно правильное решение. Таким, как у нас с ним, знанием языка наиболее вероятного противника России «чехи» вряд ли отягощены. Даже если среди них находятся афганцы и слушают эфир, понять не смогут. Человеку, умеющему балакать на «пиджин инглиш», беглый разговорный не разобрать.

— Дошли до местного МВД, — продолжил однокашник, — и тут завязли. В здание кое-как удалось войти. «Духов» здесь «зачистили». Так что пока жить можно, хотя и лезут, сволочи, как тараканы — со всех щелей! Сейчас хотим попытаться «завалить» гранатометчиков в пятиэтажке напротив вокзала, но пройти никак не удается. Все насквозь простреливается. Если этих гадов не снять, они все наши танки раздолбают. А ты где? Я тебя не вижу.

— Подбили нашу «бэху» в районе нефтяного института, — ответил я тоже по-английски. — Сейчас пытаемся выйти хоть куда-нибудь. Пока в сберкассе загасились, а то по свежему снегу нас моментально просчитают. С нами еще двое гражданских — у моджахедов отбили. Ты-то сам целый?

— Фиг ли мне сделается? Экипаж как? — в голосе друга слышна забота.

— Водила контужен, остальные — двухсотые.

— Хреново! К нам…

Под аккомпанемент внезапно раздавшейся бешеной стрельбы и близких разрывов Женька, попытавшись что-то еще сказать, резко прервал связь…

Жарко у них, однако! Ничего! Надеюсь, выкарабкается! Еще надеремся вместе до зеленых соплей!

— Ну что? — еле дождался окончания переговоров Сергей, ничего, естественно, из нашего общения не понявший.

— «Влетела» колонна на проспекте Орджоникидзе. Где-то в районе МВД. Слышно — там сильный бой идет.

— Х… — Гном осекся, взглянув в сторону Лены. — Паршиво, короче! Весну попробуй вызвать!

— Сейчас… Соболь пять, Соболь пять — пятнадцатому ответь… Соболь пять — пятнадцатому…

Но результат, как в песне Владимира Семеновича: «А в ответ — тишина…». Только и остается развести руками.

— Давай, брат, бардак ликвидируем! — предложил я, указав на расставленную по столу тару из-под консервов, кружки и чашки. — Следов лучше не оставлять. Неизвестно, как все еще повернется… Лена, ложки в карман убери, еще пригодятся.

Сергей кивнул, соглашаясь, и, ухватив руками несколько банок, понес их в угол, спрятав под вывалившиеся из дыры обломки кирпичей. То же самое проделал и я. Лена, аккуратно протерев ложки «офицерской салфеткой»[8], сунула их в карман куртки, после чего замешкалась, соображая, куда девать чашки.

— Да сунь ты их в стол, — решил я проблему. — С собой все равно не потащим — кружек хватит. А стол протри.

Кивком головы показав, что поняла, девушка, оторвав от рулона приличный кусок, начала протирать им столешницу, предварительно сунув посуду в ящик, а затем застыла, соображая, куда выбросить смятую бумагу, прекрасно понимая, что просто так на пол бросать не стоит.

— Не мучайся, — вновь пришел я ей на помощь, забрав комок из рук и затолкав в одну из банок, засыпав затем мусором. — Вот так это все делается!