РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

Чирек почему-то счел необходимым подробно прокомментировать рекомендацию Раковского на пост руководителя правительства. Казалось, он ожидал каких-то сомнений и чуть ли не возражений на этот счет с нашей стороны. Но Горбачев, верный себе, сказал, что это дело польских друзей. Мы не хотели бы подвергать сомнению их решение, если бы даже и были к этому основания. Горбачев высоко отозвался о способностях и политических возможностях Раковского. Мы не разделяем того недовольства, которое раздавалось в адрес Раковского в советских верхах в брежневские годы.

Кстати говоря, буквально за несколько недель до этого Раковский был в Москве, встречался с Горбачевым. У меня тоже состоялась довольно продолжительная беседа с ним. Раковский сообщил, что готовит книгу о Советском Союзе. Он только что побывал в Крыму, во Владимирской области и был полон впечатлений от встреч с советскими людьми, журналистами, общественными и политическими деятелями. Собеседник произвел на меня большое впечатление глубиной, ясностью и радикальностью суждений.

Конечно, у Раковского было и то, что не всем нравилось: явное интеллектуальное и волевое превосходство над другими рождало известную амбициозность. Но что это – недостаток или достоинство политика? Еще вопрос. Во всяком случае, в такой ситуации, какая сложилась в Польше, Раковский был подходящей фигурой для главы правительства. Ярузельский, я уверен, здесь не совершил ошибки.

В целом же с осени 1988 года начались трудные времена для ПОРП и Ярузельского, наполненные острыми политическими схватками с оппозицией, демонтажем прежней системы управления обществом, попытками, реформировав партию, сохранить ее позиции. И все это в исключительно неблагоприятных условиях. Затем они еще более осложнились в связи с острейшим кризисом, разразившимся в других социалистических странах, и в первую очередь в Советском Союзе, что ограничило возможности для маневрирования и для получения экономической помощи, а Польша так остро в ней нуждалась.

Эта полоса развития проходила под знаком растущего перевеса оппозиции, а ПОРП все более и более вынуждена была уходить в глухую оборону, сдавая одну позицию за другой, вплоть до полной утраты власти и овладения ею оппозиционными силами. Лишь в начале 1990 года, проведя на своем XI съезде глубокое обновление и приняв новое название «Социал-демократическая партия» (СДП), партия польских трудящихся нашла в себе силы приостановить распад, закрепиться на позициях крупной политической организации.

В это непростое для страны время генерал Ярузельский показал себя мудрым и, я бы сказал, тонким политиком, национальным деятелем в подлинном смысле этого слова. Отстаивая принципиальные позиции, он сделал все для того, чтобы не довести дело до междоусобной борьбы и открытого межнационального конфликта, продолжить движение Польши по пути реформ в рамках общедемократических процессов.

В связи с этим хотелось бы несколько подробнее рассказать о моих личных встречах с Войцехом Ярузельским.

Генерал Ярузельский: политик и человек

Мое личное знакомство с генералом не очень давнее – с 1984 года. До этого я наблюдал его издали. Но по мере того как я узнавал его ближе, коренным образом менялось мое представление о польском лидере. Его избрание первым секретарем ЦК ПОРП мною было воспринято как временная мера, как фактическая передача власти в Польше единственной силе – армии, которая только и могла спасти страну.

Ярузельский представлялся мне тогда властной личностью, тяготеющей к диктаторским замашкам, человеком не очень-то искушенным в политике, прямолинейным, с немалой долей заносчивости и апломба. Я видел в нем человека, способного, опираясь на патриотические и даже националистически настроенные слои польского общества, вывести страну из кризисной ситуации.

Мне казалось, что после отмены военного положения Ярузельский вернется к своим армейским делам, покинет политическую арену. Но произошло иначе: Ярузельский с головой ушел в решение проблем нормализации политического и экономического положения в стране, передал пост министра обороны другому деятелю, хотя и сохранял связи с армией как своей политической опорой.

К этому периоду относится и моя первая личная встреча с генералом. В 1984 году я как заведующий Отделом науки и учебных заведений ЦК КПСС посетил Польшу во главе делегации вузовских работников. Положение в польских вузах, которые были одним из главных оплотов оппозиции, оказалось в это время очень сложным. Связи с советскими вузами фактически были прерваны, приходилось их восстанавливать буквально по крупицам.

Делегация побывала в ведущих вузах Польши, в том числе Варшавском университете, Вроцлавском политехническом институте. Наши встречи проходили в больших аудиториях в острых, но доброжелательных товарищеских дискуссиях. А в заключение состоялась развернутая беседа с генералом.