Распад

Оскар не отрывал взгляда от Фонтено и Клотиль, очарованный разыгрывавшейся у него на глазах сценкой. Они танцевали менуэт, в котором переплетались те расовые, тендерные и экономические противоречия, которые были ему близки. Было очевидно, что в данный момент Клотиль — главный человек в жизни Фонтено. И Фонтено восхищается ею. В ней есть что-то, чего он страстно желает и не может получить. Клотиль, по-видимому, жалеет его, с усердием на него работает, однако никогда его не примет как своего. Они достаточно близки, чтобы болтать, даже заигрывать друг с другом, но во всем этом есть какая-то трагедия, которая с ними навсегда. Какая-то отравляющая мини-драма, столь же далекая от Оскара и Кевина, как драма театра кабуки.

Оскар чувствовал, что пребывание в доме Фонтено Кевина и его самого не лучшим образом характеризует Фонтено в глазах женщины. Оскар посмотрел на свои забрызганные грязью рукава, перчатки и каску. И вдруг испытал пронзительное, идущее до самой глубины ощущение острого культурного шока.

В каком странном мире он живет! Что за странные люди вокруг — Кевин, Фонтено, Клотиль, да и сам он — в грязном маскировочном наряде. Вот они сидят здесь, завтракают, убирают в доме, в то время как исчезают принципы их моральной вселенной, постоянно меняются правила игры. Что-то плывет от центра к периферии, что-то, напротив, движется к центру, а некоторые части и вовсе выходят за пределы обычного мира. Сколько раз они с Фонтено сидели и завтракали, потом просматривали новые клипы, готовя предвыборную стратегию и выбирая куски канталупа. И все эти светлые годы уже позади.

Клотиль решительно прошла в глубь дома и забрала тарелки у Кевина и Оскара.

— Я не хочу путаться здесь под ногами, пока ваша домоправительница занимается делом, — любезно произнес Оскар. — Может быть, мы лучше пока прогуляемся и обсудим те вопросы, ради которых приехали сюда?

— Хорошая мысль, — обрадовался Фонтено. — Конечно. Пойдемте наружу.

Они вышли вслед за Фонтено через скрипящую дверь и спустились по деревянным ступенькам.

— Здесь живут хорошие люди, — произнес Фонтено, осторожно оглядываясь через плечо назад. — Они такие настоящие.

— Я очень рад, что у тебя сложились хорошие отношения с соседями.

Фонтено торжественно кивнул:

— Я хожу на мессу. Местные жители организовали по соседству небольшую церковь. Читаю священные книги… Раньше на это не хватало времени, а сейчас мне хочется найти что-то, что придавало бы смысл всему. Настоящий смысл.

Оскар промолчал. Он не был религиозным человеком, хотя на него всегда производили впечатление длинные политические речи иудео-христиан.

— Жюль, расскажи нам о гаитянском поселении.

— А чего рассказывать? Черт, зачем попусту говорить! Лучше поедем, посмотрите сами! Мы возьмем мой хавви.

Хавви — катер на воздушной подушке — стоял внизу рядом с домом. Это было очень дорогое блюдце-амфибия с непробиваемой пластиковой обшивкой, работающее на спиртовом горючем. Оно все провоняло рыбой, а блестящая обшивка корпуса была там и здесь покрыта чешуей. Выбросив рыбацкие снасти, они все втроем сумели пролезть внутрь, хотя Кевин втиснулся с некоторым трудом.

Перегруженный хавви с громким фырчанием заскользил вниз по протоке. Затем под ними захлюпали заросли лилий, издавая звуки, как будто кто-то полощет горло.

— На этой посудине очень удобно ловить рыбу, — заявил Фонтено. — Хотя люди здесь и посмеиваются над моей большой машиной, но она очень удобна, и я могу передвигаться куда захочу.

— Я правильно понял, что эти гаитяне очень религиозны?

— А, да, — кивнул Фонтено. — У них был лидер, там, на старом месте, где они жили. Потом он их вывел оттуда, как Моисей, а при новом режиме этого парня, конечно, застрелили. Потом они начали творить страшные вещи с его сторонниками, и это вроде как всерьез обеспокоило «Международную амнистию»… Однако… в сущности… никому нет до них дела. Понимаете? Какие-то там гаитяне!

Фонтено убрал руки с руля.

— Кому нужны гаитяне? Затоплены почти все острова. Гаити ушел под воду, так это общая проблема подъема уровня океана. Но Хью… Хью принял близко к сердцу, когда убили этого харизматического лидера. Хью входит во французскую диаспору. Он пытался что-то провернуть через государственный департамент, но у них своих дел по горло. Так что в один прекрасный день Хью просто послал на Гаити рыболовецкий флот и вывез их всех оттуда.

— А как он добился для них виз?