Расовый смысл русской идеи. Выпуск 1

Русская деревня домонгольского периода – это одно-двухдворное хозяйство (т. е. то, что позднее называлось хутором). Примерно такой же она оставалась и в раннем Средневековье, а большие населенные пункты назывались селами или погостами. В Новгороде же, согласно писцовым книгам, и в XVII в. большинство деревень состояли не более чем из трех дворов.

Отсюда напрашивается вывод: нам вряд ли необходимо учиться фермерству у «прогрессивного человечества» и переименовывать крестьянина в фермера, ибо русский крестьянин изначально был фермером, он так жил. Нам ни у кого не надо учиться социальной организации, ибо она заложена в народном миросозерцании, в котором Дом был главной опорой Семьи, а Семья – экономической ячейкой и школой духовного воспитания.

Во второй половине XIV в. началась монастырская колонизация, за ней пошла крестьянская, и во второй половине XV в. на суровом Русском Севере – в этом холодном мире – образовалась самое богатое население России.

Отметим, что климат России вообще довольно суров – наша устойчивая западная граница расположена по положительной изотерме января. Именно из-за холодов западноевропейцы в массе своей жить в России не очень стремились. И это также стало одним из факторов сохранения этнической гомогенности Руского Севера.

Русский крестьянин XV–XVI вв. – нечто среднее между земледельцем и торговым человеком. Когда великий создатель России, наш первый царь Иван III создает общерусскую армию и проводит поместную реформу, т. е. раздает земли в виде оплаты воинам (т. н. «поместное землевладение», откуда и произошел термин «помещик»), к северным землям он не прикасается. Это естественно: как же можно отдать в кормление какому-то воину те земли, с которых поступают главные налоги, где живут такие богатые подданные?!

В конце XIX – начале XX в. происходит, рождаясь на Севере (в Вологде) и распространяясь на умеренный Север (на Костромские и Ярославские земли) некоторое восстановление уклада жизни. Прошло некоторое время после отмены крепостного права, и происходит «молочная» северная революция – крестьяне Русского Севера, с Ярославских земель начиная и далее, вообще отказываются от земледелия, кроме кормового (ведь хлеб можно привести!), и переходят на молочное животноводство. Не умер в северном крестьянине ариец-скотовод! Лидером этого движения был помещик Верещагин (брат знаменитого живописца), но действующими лицами были крестьяне – те самые сохранившиеся фермеры. Мало кто знает, что Россия производила в предреволюционные годы больше всех в мире животного масла и более всех его экспортировала.

Хозяйственное своеобразие Русского Севера было разрушено – всеобщая коллективизация удалась, а хозяйство Русского Севера коллективизации не поддавалось, в условиях колхоза оно могло только вымереть. Север мог существовать так, как существовал веками – только как община свободных домохозяев. И без общины не мог (фермер-индивидуалист не выжил бы на Севере), и без свободного домохозяина не выжил бы (а не из-за чего оставаться в холодном климате)! Хозяйство Русского Севера было убито, и с ним погибла и великая культура, а может быть, и особенная религиозность Русского Севера. Этого мира больше нет, и мы можем только прикоснуться к его наследию. А к этому миру стремились прикоснуться всегда.

Новгород как наследник Древней Руси сохранил общинную традицию, следовательно, сохранил низовые устои демократии. В Новгороде демократия состязалась и враждовала с аристократией, однако сохранилась до потери Новгородом своей независимости. А демократия – одна из составляющих политической жизни Древней Руси, где сочетались все три (других не бывает!) вида власти: монархия (княжеская власть), аристократия (бояре) и демократия (вечевой строй) [5] .

Новгородская колонизация – чрезвычайно интересное явление. Если русский город домонгольского периода напоминает греческий полис (в Античном мире четверть населения жила в городах и при этом была связана с сельским хозяйством), то русская колонизация по-новгородски тоже несколько напоминает греческую. Она осуществлялась ватагами, которые либо складывались сами собою, либо нанимались боярином. В первом случае они обычно брали у боярина заем (ссуду) для своей экспедиции на обзаведение инструментом, во втором это было долевое участие, в котором предполагалось, что колонисты сумеют основать поселение и через некоторое время уже ничем не будут обязаны боярину. Примерно так же в античной Греции «лишние люди», не имевшие полных прав гражданства, отправлялись из греческих городов, основывали колонии, и те становились полисами, где основатели уже имели полные права гражданства.

Кстати, это нормальный инструмент сложения демократии. Демократия, включающая в себя пришлых людей, которые не родились или, по крайней мере, очень долго не прожили в данном городе, – не демократия, а охлократия (власть толпы). Русский Север не допускал охлократии, отправляя случайных людей на гражданское служение, в котором они становились гражданами – основателями новых поселений.