Расколотый мир

— Конечно. — Никакой мольбы остаться и никаких застенчивых требований, чтобы он проводил больше времени, разговаривая с ней. Она спокойная, тихая и компетентная. На мгновение я думаю, что она стала бы хорошим солдатом… а затем мне приходится отклонить мысль из-за явной смехотворности. — Я посмотрю, что можно сделать завтра и отправлю тебе.

Мерендсен чуть слышно выдыхает, чувство тревоги угасает. Я не вижу его лица, но я могу сказать, что он просто смотрит на свою невесту на экране, слова у него не идут.

Ее глаза смягчаются.

— Будь осторожен, Тарвер, — просто говорит она. — Вернись ко мне.

— Я обещаю. — Он поднимает руку, кончиками пальцев проводя по экрану, и через полсекунды ее рука поднимается в ответ. Как будто они тянутся к друг другу через промежуточные световые годы, ладонь к ладони. Я смотрю в сторону, не желая вмешиваться в эту интимность. Стоит тишина и слышны лишь биения сердец, а затем свет резко выключается, когда потухает изображение. Я поднимаю взгляд и вижу, что слова «сессия завершилась» мигает вдоль нижней части экрана.

Мерендсен откидывается назад, резко вдыхая. Через несколько секунд он поворачивается в кресле, чтобы посмотреть на меня.

— Ну, — говорит он с трудом. — Это моя девочка. Все еще не понимаешь, почему я хочу жениться на ней?

Мне приходится перевести дыхание, чтобы проговорить:

— Я ошибалась, сэр. Извините.

Он улыбается мне.

— Она привыкла к этому. И теперь я тоже. Или, по крайней мере, я привыкаю к этому. Нелегко слышать, как люди отвергают ее как одержимую модой дурочку, но это отлично, потому что они даже помыслить не могут, что она что-то скрывает.

— А что она скрывает? — спрашивает Флинн, заставляя меня подпрыгнуть. На мгновение я почти забыла, что в комнате есть кто-то еще, кроме Мерендсена и лица его невесты на экране.

Мерендсен качает головой.

— Да всего понемногу… я не могу вам все рассказать. Вам придется довериться мне. Есть вещи, которые мы никому не можем рассказать. Но я могу рассказать вам немного. Достаточно.

Мы обосновались: Мерендсен в компьютерном кресле, я сверху сундука с одеждой, Флинн на краешке кровати. Мерендсен раздумывает с чего бы начать. Он перебирает пальцами, нервный жест, который я никогда не замечала у него раньше… не на поле сражений, даже не тогда, когда он был вызван для награждения и должен был принять его перед всей компанией сильных мира сего.

Меня поражает, что мы первые люди, которым он решил рассказать, что бы это ни было, из-за чего он и Лили Лару прячутся. То, из-за чего стоило уничтожить целую планету, чтобы скрыть это.

— Ты помнишь аварию «Икара» восемь месяцев назад?

Мерендсен начинает рассказывать самую странную историю, которую я когда-либо слышала… о кораблекрушении с двумя выжившими, видоизмененная планета, но с флорой и фауной, голоса на ветру, видения повсюду. Он рассказывает об этом коротко, четко и уверенно, но даже в это трудно поверить. Планета видоизменена втайне, никаких поселенцев, никаких записей об этом в разрешениях правительства. Но он еще не закончил.

— Мы нашли там существ. Созданий. Отличных ото всех, что мы здесь знаем.

— Здесь… на Эйвоне? — голос Флинна сочится сомнением, я себя также чувствую.

— Здесь, в этой вселенной. — Мерендсен колеблется, а затем продолжает. — «Компания Лару» открыла раскол на той планете, ворота между этим измерением и другим. Как и те, которые используют корабли, чтобы путешествовать через гиперпространство, но этот был постоянно заперт, и там жили разумные существа. Ученые «Компании Лару» вытащили этих существ и поймали их в ловушку.

— Созданий? — Я не могу скрыть своего скептицизма. Он говорит как новобранец, что поступают к нам на Эйвон, все с охотой готовые верить местным диким сказкам об огоньках на болоте.

Мерендсен мрачно улыбается.

— Ты не знаешь и половины из этого. Я не знаю, какими они были на самом деле. Мы с Лили назвали их шепотами.

— Почему, как вы думаете, это как-то связано с Эйвоном? — спрашивает Флинн натянуто. — Здесь слишком много людей… кто-нибудь бы заметил, если бы на этой планете были какие-то существа.

— Нет, если Лару скрывал их в секретном, движущемся объекте, — отвечает Мерендсен, поднимая бровь, глядя на Флинна. — Шепоты могли делать то, что мы не могли понять. Они изменили планету, на которой мы разбились за годы, проведенные там. Они ускорили рост растений, изменили животных, первоначально завезенных туда.

Мои глаза переметнулись к Флинну, который внезапно стоит пораженный, смотря на моего бывшего капитана. Мы с ним встретились только потому, что он был там той ночью в «Молли», прокачивая солдат для получения информации о том, как объект на болоте может быть связан с замедленным прогрессом видоизменения Эйвона. Аргументы, которые звучали так безумно для меня в то время — его теория заговора о том, что корпорации-владельцы на Эйвоне специально замедляли развитие, превращаются в потоп, который посылает холод по позвоночнику.

Резкий, внезапный гнев побуждает меня покачнуться на ногах.

— Если вы правы, то, как мы можем надеяться, что сможем бороться с этими штуками?