Расколотый меч

Бальный зал выступал в ином для себя качестве. Посреди — подобие ринга или сцены (здоровый такой помост, разделённый надвое). С двумя столами, отстоящими друг от друга как раз на такое расстояние, чтобы противник не мог дотянуться или доплюнуть. На столах в ряд — баночки, колбы, мешочки. Есть даже два котла. Веслав уже пояснил, что тут эволюция алхимиков не дотащилась по своей лестнице до того этапа, когда крошечная ампула может заменить два ведра какой-нибудь сыворотки правды. Так что все придется готовить в больших количествах. Нас такое как раз и устраивало.

Бо страховала от подслушивания, а мы с Эдмусом обсуждали последние детали плана. Причем делали это с такими невинными выражениями лиц, что нас бы и младенец заподозрил.

— Призраки не подкачают?

— …спросила она в восемнадцатый раз за двадцать минут, — Эдмус решил изображать писателя сентиментальных романов. — Ее сердце билось в предвкушении ответа, ее глаза расширились, губы приоткрылись…

— …кулаки зачесались. Кстати, этот зуд минут двадцать и не проходит. Не подкачают?

— Девятнадцатый. Ах, это роковое число! Он знал, что безумие близко, что оно подстерегает его тут же, на двадцать четвертом ее вопросе…

На самом деле эти вопросы-ответы скорее были развлечением. Я и без того знала, что не подкачают. Призраков придумал в дело ввести Эдмус, для отвода глаз. Все же едва ли местная знать поверит в то, что Веслав учинил хаос ненарочно, а с призраков-то что взять. К сожалению, спирит основательно пораспугал перед этим местных духов, так что летать по замку и выискивать их ему пришлось долго. Для миссии подбрасывания в котел Веслава нужного реактива он выбрал привидение Первого Стрелка — мол, глазомер хорош. Бешеные Няньки должны были гарантировать успех операции и прикрывать визгом.

— Сплохуют — я им смерти не дам, — заверил Эдмус серьезно и тут же впал в обычное состояние. Сказать «не дам жизни» ему не позволила логика.

— Бо, готова?

Блондинка тихонько и жалобно заскулила. Ее я дергала чаще, чем Эдмуса, и от возмущения у нее начали проклевываться здоровенные пантерьи усы. Зрелище не для слабонервных, если учесть, что они, конечно, были розовыми.

Мы стояли неподалеку от указанного Далларой тайного выхода, и Бо была готова скользнуть в скрытый изукрашенной панелью проход. Место пришлось выбирать долго и придирчиво: мы должны были оказаться вне зоны действия эликсира Веслава, но не стоять позади всех, потому что на нас наверняка будут коситься из толпы. К счастью, нашлась мертвая зона у одной из колонн.

Основной удар по части взглядов приняла на себя пока что Даллара, которая была не рядом с нами, а на самом виду. Доминесса, которую волей-неволей пришлось в план посвящать, предложила это сама.

— Как только я появлюсь в зале, они будут смотреть на меня, — и добавила с меланхолическим, чудовищно унылым по моим меркам видом: — Они всегда на меня смотрят.

Но сейчас мне было не до сочувствия здешней звезде. У столов наконец появились противники.

Зелхес прошествовал к столу с целеустремленностью и грацией тарана. Здороваться он не стал ни с кем. Веслав прошел по залу своей обычной стремительной и нервной походкой, по пути едва заметно кивнул сперва доминессе, потом нам. С Зелхесом они обменялись едва заметными презрительными взглядами. Встали каждый со своей стороны, чтобы находиться лицом друг к другу. Между ними место заняла Тилкида — по совместительству шоумен и ведущий.

— Назовите действия своих зелий! — потребовала она, чем тут же взбесила Веслава и слегка озадачила Зелхеса.

— Не зелье, — дворцовый алхимик выцеживал слова сквозь зубы, как через посеребренное ситечко. — Эликсир. Великий эликсир красоты. Женщина, которая намажется им, как бы ни была она безобразна, станет равной красотой древним королевам эльфов.

— Как крем Азазелло, что ли? — удивилась я. Между тем интерес к работе Зелхеса распространялся на глазах, как лесной пожар или популяция мушек-дрозофил.

— …и любой мужчина упадет к ее ногам.

— И помрет! — громко озвучил Эдмус. — От такой ее красивости. Что?! Женщина должна быть красивой в меру — вот как моя жена.

Он не мог выбрать примера неудачнее. Вот уж кому не помешало бы хоть самую малость этого универсального средства косметики, которое собирается сотворить профессор.

Интересно, а мне бы? Хм, любой мужчина к ногам — ну, всех не надо, это, наверное, будет утомительно, но изредка, по чуть-чуть…

Тилкида разрумянилась, видно, от таких же соображений, и повернулась к Веславу с некоторой надеждой.

И тут же ее растеряла, поскольку первым словом алхимика стало «метаболический». Оно же было самым понятным словом. Когда Веслав замолчал — это случилось примерно через полторы минуты — даже Зедхес был уверен, что его противник основательно покурил чего-то, прежде чем выйти на арену.

Далеко ушла алхимия в нашем мире…

Тилкида вообще смотрела на Веслава так, будто он рвет ей зубы без наркоза. Потом спохватилась и объявила о начале соревнований. Скомканно так. Неловко. Под зловредную ухмылку нашего алхимика…