Раскол Церкви

Это был вопрос, который имел для него определенное жгучее значение во многих отношениях. Как и он сам, вся чарисийская община здесь, в Сиддаре, оказалась расколотой между восторженными сторонниками того, что уже называлось Церковью Чариса, и сторонниками Храма. Он подозревал, что удаленность Сиддара от Теллесберга во многом связана с характером здешнего разделения. Если он, к сожалению, не ошибался, в населении королевства лоялисты составляли лишь относительно незначительное меньшинство, в то время как они составляли по меньшей мере половину чарисийцев, живущих здесь, в Сиддаре.

К сожалению, большинство сиддармаркцев, похоже, не в состоянии отличить одну группу чарисийцев от другой, - мрачно размышлял он. - Что еще хуже, я не уверен, что Церковь тоже может это сделать. Достаточно плохо, что чарисийцы, даже отдельные семьи, расколоты и разобщены. Что разделение превращается в гнев, даже ненависть, между людьми, которые раньше были друзьями, между братьями, между родителями и детьми. Но если те, кто хочет оставаться верными Церкви, обнаружат, что "храмовая четверка" причисляет их к врагам Церкви, любая возможность примирения вылетит в унитаз. И что мне тогда делать?

У него не было ответа на этот вопрос. Никакого ответа, кроме клятв верности, которые он принес, обязанностей, которые он согласился принять, когда стал послом короля Хааралда к лорду-протектору Грейгору.

Он все еще смотрел в окно, когда кто-то тихо постучал в дверь его кабинета. Его брови поднялись, и он повернулся, нахмурившись. Был поздний вечер, и, к счастью, его календарь для разнообразия был чист. Но последовательность ударов - два, один, три, два - была кодом предупреждения его секретаря о том, что у него важный посетитель.

Он отвернулся от окна, быстро подошел к своему столу и уселся в кресло за ним.

- Войдите! - позвал он приятным тоном, готовясь вскочить в притворном удивлении, когда его неожиданного гостя впустили.

Как это случилось, в конце концов, ему не нужно было притворяться удивленным.

- Посол, мастер Хейли просил бы уделить ему несколько минут, - сказал Жирилд Марис, его секретарь.

- Конечно, - автоматически ответил Дрэгонер. - Спасибо вам, Жирилд.

- Не за что, посол.

Марис удалился со своей обычной спокойной деловитостью, и Дрэгонер вернул на место свое выражение профессионального дипломата, оставшись наедине со своим посетителем.

Ролф Хейли был высоким мужчиной, со светлой кожей лица и светлыми волосами, которые были обычным явлением в республике, но которые все еще казались странными для чарисийских глаз Дрэгонера. Он был средних лет, с мощным носом, который наводил на мысль - как это было несомненно верно в его случае, - что он принадлежал к могущественному клану Стонар. На самом деле, он был четвероюродным братом лорда-протектора Грейгора... и его звали не "Ролф Хейли". Это был Эврам Хьюстин - лорд Эврам Хьюстин - и он был чиновником среднего уровня в министерстве иностранных дел республики. Что именно он там делал, оставалось загадкой для большинства людей, хотя его отношения с лордом-протектором, несомненно, предполагали несколько интересных возможностей.

Однако сэр Рейджис Дрэгонер не нуждался ни в каких "возможностях". Он был одним из относительно небольшого числа людей, которые знали, что лорд Эврам был могущественным кузеном лорда-протектора, держащим руку на пульсе отношений республики с наиболее важными для нее королевствами. И он также был каналом, через который правитель республики иногда передавал особо конфиденциальные сообщения или крупицы информации чужому послу. Конечно, никто, даже - или особенно - лорд-протектор Грейгор, не собирался признавать ничего подобного, и поэтому мастер Ролф Хейли был альтернативной личиной Хьюстина. Дрэгонер прекрасно знал, что маскарад никогда никого не обманывал, но на самом деле дело было не в этом. Это обеспечивало определенную степень официального разделения. Конечно, это было, во всяком случае, не более надуманно, чем притворство, что рыцари земель Храма не были также советом викариев, и никто, вероятно, не стал бы слишком сильно давить на лорда-протектора Сиддармарка из-за любых дипломатических фикций, которые он решил поддерживать.

Кроме того, настоящая причина, по которой Эврам использует Хейли, заключается в том, чтобы подчеркнуть тот факт, что все, что он собирается мне сказать, важно... и что его никогда здесь не было.

- Это неожиданное удовольствие, "мастер Хейли", - спокойно сказал он. - Могу я предложить вам что-нибудь освежающее?

- Это очень любезно с вашей стороны, посол, - сказал его гость. - К сожалению, сегодня днем у меня довольно мало времени. Возможно, как-нибудь в другой раз.

- Конечно, - пробормотал Дрэгонер и вежливо указал на удобное кресло напротив своего стола. Он подождал, пока "Хейли" сядет, затем откинулся на спинку своего кресла. - Могу я спросить, что привело вас сюда сегодня днем? - вежливо спросил он.

- На самом деле, - сказал сиддармаркец, - сегодня утром на моем столе появилось довольно примечательное сообщение. Послание от канцлера Тринейра лорду Уоллису.