Раскинулось море широко

А шо молода – так яки наши годы? Наверстаю.»

«Я не про то… главное украшение девушки – это…»

«Знаю, знаю – скромность. И коротенькое платьице.

Ну, вот просто любопытно – мой папаша, шоб он был так здоров, с тринадцати лет крыл и катучую, и летучую – и никто его николи блядуном не называл.

А здесь стоит девушке к совместному удовольствию провести пару минут с молодым (относительно молодым) человеком – как её тут же окрестят шлюхой, или ещё покраше… Чем я хуже моего папочки? А только – юноша „ведёт рассеянный образ жизни“, а вот барышня – м-да… Несправедливо это. А что мне делать, коли без мужика у меня голова начинает болеть?»

«Ну, есть же мораль…»

«Ага, ага… и роль барышни в глазах этой морали – выйти замуж, нарожать восемь душ детей, ходить на шаббат в синагогу… БУ-АГА-ГА-ГА…»

«А чем плоха такая роль?»

«Милый, ты всерьез? Вижу, не шутишь… Хорошо, ответь мне на простой вопрос. Ты здесь – в низах – как на каторге, в жаре, огне, в адском труде… ЗАЧЕМ?»

«Человек обязан трудиться.»

«КОМУ обязан? Человек обязан только самому себе. Потом – женщине, которая с ним рядом, своим родителям, своим детям… А обязанность трудиться – придумали богачи, чтобы как овец, мужиков стричь…»

«Но если не трудиться, то как и на что жить?»

«А как птички живут – не сеют и не жнут, а сыты бывают…»

«Воровать, что ли?»

«А чем плохо воровство? Я кусок хлеба у сироты не отнимала. У бедного – копейки не взяла. Богатенькие старички, за коленки меня пощупав – сами денег сулили… другое дело, что я свою мышку не на помойке нашла, чтобы трясущемуся, слюнявому козлу подставлять – перебьются! Поглажу старичка по лысинке – он и заснёт, как младенчик…»

«Навечно…»

«Да, промашка вышла… но уж больно боек последний старикашка оказался! Чуть было меня прямо на купейном столике не загнул… я ему и так, и сяк, тяну время – а он не спит, да и край! Пришлось дозу утроить… но хоть помер счастливым, за мою сиську держась…»

«Воровок – ловят…»

«Ловят – вороваек… начинающих, неудачливых, забывших про осторожность…

А мне – просто не свезло. Впредь умней буду…»

Интересно, спрашивает Взыскательный читатель, отчего наши героини до сих пор не на свободе? Раз относительно без помех перемещаются по «низам»?

Да в том-то и дело… открутив пару болтов – они проникли в лабиринт паро-водо-воздухо-электро – и прочих проводов… а вот на верх – выбраться так и не смогли. Да и – к сожалению (для целого ряда промышленников и предпринимателей Англии, Франции, САСШ, ну и конечно – Японии)… на верху нашим героиням не пофартило бы по любому… допустим, со своими – Валера бы враз договорился… но увы! На «Херсоне» в этот злополучный рейс в трюмах перевозили не партию заключённых, не 50-тый Белостокский полк… а два «номерных» миноносца, в разобранном, понятно, состоянии…

Поэтому на палубе была и вахта флотских… причём «шкура» на «шкуре» – одни боцманматы да кондуктора…

С ними не договоришься. Поэтому решили оставить всё как есть – до первой остановки, до Коломбо! Благо что начальник конвоя после очередного афронта Павла Карловича впал в глубокий запой…

… Коломбо! «Манговая гавань», в устье мутноводой Келани… Столица британского Цейлона… муравейник звенящего чеканной медью восточного базара в Петта, к востоку от Форта, настоящего лабиринта улочек, набитых лавками, сияющего под тропическим солнцем золотом и рубинами, пропахшего пряностями и аюрведическими благовониями… полосатая, словно слоёный красно-белый пирог, мечеть Джами Уль Альфар, позеленевшие от времени острые грани португальского форта, и – в самом центре индийского города – Биг Бэн (башня с часами, не колокол)! Абсолютно чуждый здесь, весь такой лондонский, насквозь пропахший снобизмом, фаллический символ империализма. И стоит эта башня – разумеется, на чисто британской Четхэм-роуд, куда тамилам и собакам вход строго воспрещён…

Напротив въезда в морской порт расположен отель Grand Oriental. В описываемую эпоху в нём останавливались практически все более-менее состоятельные путешественники, которых судьба заносила в Коломбо. Вот что в далеком 1904 году по этому поводу сказала писательница Белла Вульф: «Подождите достаточно времени в холле Grand Oriental и вы встретите всякого, кого стоит встретить». И она была недалека от истины, ведь в этом холле в 1890 году отметился, например, Антон Павлович Чехов. А после записал в черновике к «Острову Сахалин»: «И если у меня будут когда-нибудь внуки, я однажды скажу им – а знаете ли вы, барбосы – что ваш дед под мохнатыми индийскими звёздами, раскачиваясь в гамаке, любил на Цейлоне темнокожую баядерку?!»

Но, одним Коломбо – тропический рай… другим… Это остановка на «Road to Hell», на пути к чудовищным Андаманским островам…

…«Знаете ли Вы тропическую ночь?» – восклицал Гоголь, и сам же отвечал – «нет, Вы не знаете тропической ночи…»