Расходный материал 2

Павел приосанился и смахнул со губ вафельные крошки. Маша уронила блюдце с лимоном. Так это и вправду смотрины. Только не невесты, а потенциального, пусть и слегка побитого молью, жениха. Свекровь, в своей бесподобной наглости, снова решила свести их, как барана и овцу на случку.

Мигом успокоившись, Маша прикинулась дурочкой: «В этом Вы абсолютно правы. Ксюшин отец – человек серьезный, можно даже сказать авторитетный. У него столько наколок, что я никак не разберусь, которые из них обозначают ходки, а которые мокрые дела.»

Паша икнул. Лицо Тамары Ивановны вытянулось и приняло озадаченное выражение. Аппетит у обоих пропал начисто.

«Большое спасибо, Паша, за то, что устроил праздник для Лизы. Заходи в любое время. Она скучает,» – изгалялась Маша вслед незваным гостям, когда те улепетывали по лестнице, торопливо всовывая руки в рукава курток.

***

Вчера, разглядев набухшие почки на кустах, которыми по периметру был обсажен двор, Маша еще сомневалась. Мало ли, может показалось. На кустах еще кое-где сиротливо мотались скрюченные, пожухшие прошлогодние листья. Вид у них был бы скорбный, если бы не оживлялся щебечущей стайкой птичьей мелочи.

Но сегодня, когда по краям основательно утоптанной детской площадки из побитых заморозками останков травы полезли острые зеленые ростки, отпали последние сомнения. Причина этой аномалии она – Маша. Хорошую погоду заказывали – получите.

Солнце ярко сияло в разрыве туч строго над ее домом. Земля подсохла и прогрелась. Над засыпанной дорожниками гравием лужей курился легкий дымок испарений. Исследовав соседние дворы Маша убедилась, что благодать распространяется и на них. Количество бродячих собак, обнаруживших место, где можно погреть пузо на солнышке как летом, с каждым днем росло как на дрожжах. Птицы были ничуть не глупее, стайками рассаживаясь на проводах. Колдовская аномалия протянулась от Лизиной школы с одной стороны и до шоссе с другой, обеспечив Маше комфортное жизненное пространство – сухое и теплое, где можно было погулять с девчонками и купить продукты. Температура в области колдовства превышала окружающую на 12-15 градусов. Это Маша выяснила опытным путем, прихватив на прогулку комнатный термометр.

Удивительно, но никто из прохожих, похоже, этого не замечал. Люди бежали по своим делам и, едва успевая ощутить тепло, оказывались на другой стороне аномалии и вновь открывали надоевшие зонты. Раздвинутые колдовством тучи клубились вокруг солнечной прорехи, напирая и толкаясь. Но тщетно.

Ничуть не сомневаясь в своей причастности к происходящему, Маша спокойно наблюдала. Любопытно было, сколько продлится действие волшебства и как далеко распространится. Проклюнувшиеся несколько дней спустя на самодельной клумбе из автомобильных шин тюльпаны ее не удивили. Невесть откуда взявшиеся проснувшиеся пчелы тоже.

Удивила ее Наташка. Она приплелась вечером в тот же день, когда прилетела. Злая, хмурая, невыспавшаяся, не заметившая ни щебетания птиц, ни жизнерадостно желтеющих солнышек одуванчиков у подъезда. С первого взгляда было ясно – миссия провалена. Подруга, как всегда, вывалила на стол кучу подарков для всех, включая кота, тяжело опустилась на стул и заранее отмела все вопросы: «Не спрашивай.»

«Не сработало?» – робко предположила Маша.

Ответа не требовалось.

«Совсем, совсем не сработало? Даже чуть-чуть?» – уточнила Маша.

«Что за идиотский вопрос? Ни хрена не сработало. Туфта все это колдовство. Как мне вообще такая глупость в голову пришла? Поколдовать? Мистических сериалов пересмотрела, наверное. Господи, какая я дура!»

Расспрашивать Маша не стала, сопереживала молча. По опыту знала: у Наташки долго ничего не держится. Созреет – сама расскажет.

«Он весь отпуск увивался за другой бабой. Прямо рыцарь, блин, печального образа. У той на хвосте целое семейство было – дети и мама, да еще и он следом. Сомневаюсь, что ему там что-то обломилось,» – злорадно закончила Наташка и надолго замолчала.

«Жизнь – она вообще любит обламывать по-крупному, в самых важных, краеугольных, можно сказать, вещах. Вот, скажем, заводит баба ребенка для себя. Надеется спокойно, на радость себе растить умненькую девочку – учить её читать, кататься на коньках, рисовать единорогов, заплетать косички, в платьица наряжать, в конце концов. А тут бац, облом. Рождается мальчик. И это все, конец. Вся запланированная дальнейшая жизнь псу под хвост. Того, что ты хотела, уже никогда не случится. Никогда. И это такое жуткое свинство, что хуже просто не придумаешь. И поделать с этим ты не можешь ничего. И претензии предъявлять некому. Рок, судьба, фатум. Остается только беситься от злости, воспитывая это инородное тело – мальчика, выбирая ему кимоно для занятий дзюдо, водя стричься каждые три месяца и выгребая из карманов курительные смеси для электронных сигарет.

Или подсовывает тебе мужчину всей твоей жизни тогда, когда ты уже почти вышла в тираж и нагружена, словно ишак детьми, мужем, авоськами с продуктами, вялотекущим ремонтом и кучей сварливых родственников.»