Читаем Расчудесный Хуливуд полностью

Он внимательно вчитался в книгу. Увидел имя Му, вписанное, когда ее сюда доставили. Ее имя встретилось здесь только один раз. Кто-то начал между тем подпевать транслируемой рок-музыке. И Котлета, которому доводилось слушать, как поют, изображая из себя рок-звезд, Мими и Му, понял, что и сейчас поет Му.

Она оказалась в гостиной. Перед ней лежал блокнот, в котором она что-то писала и рисовала. Она не услышала, как он вошел, потому что вовсю орала музыка, но как-то почувствовала его присутствие и сразу же посмотрела в его сторону. На кофейном столике, где лежал блокнот, обратил внимание Котлета, стояла ваза с яблоками.

– Господи, Котлета, как ты меня напугал! Она произнесла это очень тихо, почти беззвучно, ему даже показалось, будто она всего лишь раскрывает и закрывает рот, ничего не произнося. Она склонила голову и посмотрела на него несколько озадаченно. Как будто в его появлении было что-нибудь удивительное!

– Ты одна в доме?

– Остальные девочки все работают. Те, что в ночную смену, сейчас на работе. А те, что в дневную, в постели.

– А почему никто не дежурит на входе?

– С чего это ты! Тут же не тюрьма. Если мне захочется уйти, я могу просто встать и уйти.

– Так почему же ты не уходишь?

– Сама не знаю. Хочешь яблоко? Бери, не стесняйся.

Котлета тут же взял яблоко и надкусил его.

– А я бы ни за что не остался здесь, будь моя воля, – сказал он, осматриваясь в гостиной, причем в его скучающих глазах на самом деле промелькнула тень зависти.

Но тут его по-настоящему разобрал голод. Налетел на него неукротимым порывом ветра, подчинив себе и мозг, и руки. Он представил себе только что зарезанного и закопченного поросенка. Подумал о яблочном сидре и о всевозможных джемах. Подумал обо всякой вкуснятине, дорваться до которой ему удавалось так редко, И которой, как он мечтал, накормит его до отвала отец, когда наконец отыщет его. Он задрожал от восторга.

– Котлета, – сказала Му.

– Что?

– Ты отключился.

– А. Ну да. А почему ты не в постели?

– Мне разрешили не ложиться. Я ведь здесь только вторую ночь. И мне надо о многом подумать.

– Этим ты сейчас и занимаешься? Думаешь?

– Да нет, я рисую. Разве ты не видишь?

– А что ты рисуешь?

– Картинки.

– Какие картинки? Можно посмотреть? Она замерла в нерешительности.

– Да, знаешь ли, – с явным сомнением в голосе сказала она. – Это не такие картинки, которые рисуют ради забавы.

Котлета, нахмурившись, ткнул пальцем в диван, на котором она сидела.

– Можно мне, по крайней мере, присесть? – Тебе нельзя находиться здесь.

Он вновь надкусил яблоко.

– В чем дело? Мужчин сюда не пускают? – с набитым ртом спросил он.

Му рассмеялась.

– Мужчин? – насмешливо переспросила она. Котлета стерпел эту насмешку.

– Но этот верзила-ниггер шляется туда и сюда, сколько ему захочется!

– О Господи, тебе не следует называть его так.

– Называть его как?

– Как ты выразился. Порядочные люди такого не говорят.

– Там, откуда я родом, ниггера всегда называют ниггером.

– Прошу тебя.

– Ладно. Ну хорошо, покажи мне, что ты рисуешь.

– Ладно. Смотри.

Она подтолкнула к нему блокнот. Он раскрыл его на коленях, посмотрел первый рисунок, перевернул страницу, потом следующую… и в каждый рисунок он всматривался чрезвычайно внимательно.

– Послушай, они же почти одинаковые. А что все это должно означать?

– А сам не понимаешь?

– Ну, вот эта фигурка в белом платье с красными пятнышками лежит на земле.

– Это Мими. Это ее кровь. И лежит она не на земле, а на крыше.

– Ага. Значит, вот эти черточки – это парапет?

– Верно.

– Ага. А это та самая штуковина в самом углу крыши?

– Верно, – ответила Му, польщенная тем, что ее рисунок оказался хорош.

– А это что такое?

– А это кто-то прячется за этой штуковиной. Я только что вспомнила об этом. Вспомнила, что все время, пока меня имел этот сукин сын, из-за угла торчала чья-то голова.

– Наверное, Диппер.

– Я тоже так думаю.

– А почему же на всех картинках одно и то же?

– Это называется терапия.

– Что-что?

– Если я буду все время рисовать одно и то же, то, как мне объяснили, я перестану его бояться.

– А ты боишься?

В сумасшедших глазах Котлеты промелькнуло сочувствие.

До сих пор она не обращала внимания на то, какие странные, живые, потрясающе красивые глаза у Котлеты. И парень он умный, ничего не скажешь. Внезапно она почувствовала прилив симпатии к ночному гостю.

– С твоей стороны было очень мило поехать со мной в участок. Да и там ты хорошо себя вел.

– Ну, не мог же я тебя бросить.

– Хочешь подняться ко мне? – спросила она.

Его сердце стремительно застучало. Ее предложение было предельно недвусмысленным. Не получал он еще таких предложений, да и не глядели на него еще девочки так, как глядела сейчас Му.

– Чего ради?

Собственный голос показался ему чужим.

– Посмотришь, как я там устроилась.

– Ладно.

Он швырнул огрызок – а точнее, добрую половину яблока – на стол и поднялся с места.

Она поднялась по лестнице первой, и он увидел, что на ней, кроме прозрачной ночной рубашки, ничего нет. Рванувшись вперед, он мог бы сейчас поцеловать ее в голую попку. Ему хотелось прикоснуться к ней, его разбирало нетерпение.

– А знаешь, что еще мне сказали?

– Что?

Перейти на страницу:

Похожие книги