Раса и этнос

Схематически это выглядит так: природа постоянно выбрасывает в мир разные варианты одного вида с изменениями, иногда совершенно незначительными. Это происходит отнюдь не в ответ на «требования среды», но, так сказать, автоматически, «на всякий случай», «про запас», поскольку среди вариантов есть изменения как более, так и менее пригодные для условий среды (и даже уродства). Дарвин указывает: «Мы должны допустить… так называемые самопроизвольные вариации, в которых природа условий играет, по видимому, совершенно подчиненную роль. Почковые вариации, как, например, появление махровой розы на обыкновенной розе или нектаринов [гладких персиков] на персиковом дереве, представляют хорошие примеры самопроизвольных вариаций».[42] В другом месте он вполне однозначно затверждает этот принципиально важный момент: «Изменения, явно полезные или приятные для человека, возникают только случайно».[43]

Однако на следующем этапе среда берет свое, отбраковывая (т. е. предоставляя меньше шансов для выживания) те варианты, изменения в которых меньше соответствуют внешним условиям, меньше способствуют приспособлению и выживанию. Такие особи поражаются и в своем потомстве. В то же время особи, наделенные позитивными изменениями, получают шанс на выживание. «Сохранение благоприятных индивидуальных различий и изменений и уничтожение вредных я назвал Естественным отбором, или Переживанием наиболее приспособленных».[44]

Таким образом происходит постепенное совершенствование вида в направлении соответствия той экологической, а у человека еще и социальной, нише, в которой ему суждено пребывать. И хотя «с первого взгляда кажется почти невозможным представить себе, что самые сложные органы и инстинкты могли усовершенствоваться… путем накопления бесчисленных незначительных изменений, каждое из которых было полезно для его обладателей»,[45] тем не менее это действительно так.

Если расу человека мы определим как род, а этносы, от нее произошедшие, как виды, то дарвинистская картина их появления и расхождения представляется нам следующей.

1. Разделение рода на виды первоначально предстает перед нами как разделение вида на разновидности по принципу расхождения признаков (дивергенции). Что это значит? Сам Дарвин объясняет так:

«Принцип, который я обозначаю этим термином, крайне важен и, как мне кажется, объясняет некоторые существенные факты… Разновидности, даже резко выраженные и имеющие до некоторой степени характер видов, — о чем свидетельствует то безнадежное сомнение, которое во многих случаях возникает при вопросе, куда их отнести, — несомненно, различаются между собой гораздо менее, чем хорошие, резко ограниченные виды. И тем не менее, согласно моему воззрению, разновидности — только виды в процессе образования, или, как я их назвал, зарождающиеся виды».[46]

В качестве одного из примеров Дарвин приводит образование двух пород лошадей — скаковой и ломовой — от предков, использовавшихся некогда то так, то эдак и не имевших четкой специализации: «Первоначальные различия могли быть очень малы, но с течением времени, вследствие непрерывного отбора, с одной стороны, наиболее быстрых, а с другой — наиболее сильных лошадей, различия могли возрасти и дать начало двум подпородам. Наконец, по истечении столетий эти подпороды превратились в две хорошо установившиеся и совершенно отличные одна от другой породы».[47]

Если учесть, что терминология той поры допускала весьма вольные подмены (виды — подвиды, разновидности; породы — подпороды и т. д.), то смысл сказанного предельно ясен. От минимальных различий, через их культивирование, — к максимальным, видообразующим: вот путь образования новых видов, независимо от того, ведется ли отбор искусственный или естественный. Дарвин делает важное разъяснение и уточнение: «Если бы разновидность достигла такой степени процветания, что превысила бы численность родоначального вида, то она сделалась бы видом, а вид превратился бы в разновидность; либо она могла бы совершенно заменить и вытеснить родоначальный вид; либо, наконец, обе могли бы существовать одновременно и считаться за самостоятельные виды».[48]

При этом Дарвин настаивает на двух важных тезисах:

А. «Не следует забывать, что под словом “изменения” разумеются простые индивидуальные различия»;[49] «в природном состоянии малейшие различия в строении или общем складе могут резко изменить тонко уравновешенные отношения в борьбе за жизнь и в силу этого сохраниться»;[50] «индивидуальные различия… представляют собой первые шаги к образованию разновидностей».[51]

Таким образом, род или даже одна-единственная семья, однажды отделившиеся от расового ядра и унесшие с собой на периферию в новую экологическую нишу свои пусть минимальные, но неповторимые биологические особенности, в ничтожной степени отличавшие их от соплеменников, со временем могут вырасти в народ, вполне своеобразный по экстерьеру и поведению.