Рапсодия

Она делает глубокий, судорожный вдох.

— Некоторые дети в королевских яслях — это дети спящих воинов.

— Женщин в стеклянных гробах? — спрашиваю я.

Гэйлия кивает.

— В отличие от других детей, под нашим присмотром, — продолжает она, — эти… специфичны.

Фейри в принципе специфичны, и мне сложно представить, что выглядит странным среди них.

— Специфичны чем?

Гэйлия начинает откровенно рыдать, хотя и отвечает.

— Они неактивны, иногда почти впадают в ступор. Они не спят, просто лежат в кроватках и смотрят в потолок. Они лишь… — она прикасается к синякам на груди, — питаются.

Женщина скользит пальцами по вырезу блузки и оттягивает край материала. Я наклоняюсь, чтобы получше рассмотреть. Под материалом всю грудь покрывают обширные кровоподтеки. Среди выцветших есть странные, изогнутые порезы.

Следы укусов.

При виде этого, я резко отклоняюсь назад. Теперь, присмотревшись, я различаю небольшие отметины, где зубы вонзались в плоть Гэйлии.

— И когда они едят, — добавляет она, — они пророчат.

Пророчество. Даже на земле есть сверхъестественные люди, которые говорят пророчества… но предсказывающие дети? Это специфично. Не говоря уже о том, что дети вгрызаются в людей.

— Сколько лет этим детям? — спрашиваю я.

Гэйлия начинает раскачиваться на стуле, обнимая себя руками.

— Некоторым больше восьми. — С каждым словом у неё сильнее дрожат губы. — Младшему меньше трех месяцев.

— И какие из них предсказывают?

Ее взгляд фокусируется на чём-то на полу.

— Все.

Все?

— Даже трехмесячный? — спрашиваю я скептично.

Гэйлия кивает.

— Она говорит и питается, как и все остальные, и сказала мне, что ты и король придете. Сказала: «Не раскрывай им секрета, не говори правды, или боль и ужас станут твоими товарищами, а смерти ты станешь бояться меньше всего». — Она прерывисто вздыхает. — Я не поверила ей. И даже не помнила о предупреждении, пока вы не упомянули, что хотите задать несколько вопросов. — Она крепче себя обняла. — Они все показывают мне так много вещей, так много ужасов…

— Это нормально? — выясняю я. — Что такие маленькие дети уже разговаривают?

Полилось еще больше слез.

— Нет, моя леди. Ничто из этого не нормально. — Дрожь Гэйлии, которая внезапно стихает, начинается заново.

— Не понимаю, что ужасного в том, что ты мне это рассказываешь? — спрашиваю я. Она колеблется. — Ты скажешь всё так или иначе, — добавляю я. — Это может быть и на твоих условиях.

Гэйлия прикрывает рот рукой и снова начинает всхлипывать. Я слышу, как она бормочет себе под нос:

— Простите меня. Простите меня. — Она сильнее начинает раскачиваться.

— Гэйлия.

Она медленно поднимает взгляд и убирает руку ото рта.

— Он не хочет, чтобы его нашли, — шепчет женщина. — Дети сказали мне, что он строит много планов. Что опасается нашего короля, Императора Вечерних Звезд, — добавляет она, смотря на Деса. — Но не боится других. — Теперь Дес подходит и кладёт руку мне на плечо. Гэйлия замечает этот жест. — Ему пока нужно больше времени, — продолжает она, вновь обнимая себя руками. — Но он уже не остановится.

— Зачем они сказали тебе это? — спрашивает Дес.

Она не отвечает, сильнее стискивая пальцами свои плечи.

— Ответь ему, — тихо произношу я, заставляя её отвечать чарами, но Гэйлия ещё секунду или две сопротивляется, пока моя сила не побеждает.

— Дети говорят, что думают, и это тоже. В конце концов, они не так уж и отличаются от обычных детей.

— Почему ты веришь им? — спрашиваю я.

У неё дрожат губы.

— Не считая пророчеств? Потому что в течение многих лет кормилицы говорили о фигуре, склоняющейся над колыбельками этих детей. И, в последнее время, я тоже её вижу.

У меня встали волосы дыбом на затылке. В Потустороннем мире полно злых существ, похоже, фигура одна из них.

— Как он выглядит? — спрашиваю я, отходя от сценария. До сих пор мне удаётся вставлять вопросы Деса в естественный ход беседы, но сейчас я полностью от них отказываюсь.

Гэйлия маниакально качает головой.

— Он просто тень… лишь тень.

— Где он? — спрашивает Дес.

Она дрожит и, уже даже не стараясь молчать, отвечает:

— Везде.

От её слов у меня начинают бегать мурашки.

— Ты знаешь его имя? — спрашиваю я.

— Похититель душ, — бормочет она. — Похититель душ.

— Чего он хочет? — рычит Торговец.

Она смотрит то на меня, то на Деса.

— Всего.

Глава 13

Февраль, семь лет назад

Сегодня в кафе «У Дугласа» шумно, отовсюду доносятся десятки голосов. Я смотрю в чашку с кофе.

— Дес, почему ты не потребуешь с меня оплаты долгов?

Торговец откидывается на спинку стула, а ноги забрасывает на соседний. Он маленькими глотками пьёт эспрессо из самой крошечной чашки в мире, которая полностью скрывается в его руке. Через мгновение он ставит её на стол.

— А ты этого хочешь, ангелочек?

В тусклом освещении кафе, глаза Деса блестят от предвкушения.

— Просто любопытно. — Я вглядываюсь в выражение его лица. — А ты?