Рапсодия

Ну да, нет смысла тратить время. От мысли, что мне придется наложить чары на этих людей, у меня потеют ладони.

— Все царства прекратили брать подменышей? — задаю я вопрос.

Дес качает головой.

— Только Царство Ночи. Царство Дня думает над этим, но ни Царство Флоры, ни Царство Фауны не согласны.

Значит, людей так и будут похищать с земли.

— А твои свободны? Здесь нет ни одного раба? — спрашиваю я.

— Нет, ангелочек.

Я киваю сама себе, вытирая потные ладони о платье.

Комнаты для слуг находят в отдельном здании в стороне от дворца. Мы выходим из задней двери и проходим через освещённый луной сад, прежде чем зайти в здание. Внутреннее убранство украшено лишь немногим меньше, чем во дворце, и коридоры немного уже. Мы останавливаемся у темной деревянной двери.

— Ты запомнила вопросы? — спрашивает Дес.

Я киваю.

— Я согласилась пойти на это. И держу своё слово.

— Я принимаю это за «да», — говорит он, изучая мое лицо.

Так и есть.

Дес стучит костяшками пальцев в дверь. Спустя секунду она распахивается сама собой. В комнате за столом сидит женщина с пером в руке, занесённым над письмом. Судя по виду комнаты — несколько пар обуви разных размеров стоит прямо у дверного проема — с ней должны жить соседи. Но в данный момент она одна. Как только женщина замечает Деса, то поднимается на ноги, глубоко кланяясь.

— Мой король, это честь, — лепечет она.

Торговец поворачивается ко мне с серьёзным взглядом.

— Оплата твоих долгов начата, — говорит он.

Мгновенно меня охватывает магия, покалывая кожу, призывая сирену.

— Ненавижу, когда ты так делаешь, — бормочу я.

— Не заключай сделки с плохими людьми, ангелочек, — говорит он, прислонясь к стене и скрестив руки на груди.

Взгляд женщины перемещается ко мне. Первое, что я замечаю, это синяки. Они усеивают ее шею и грудь, уходя под дугообразный вырез платья. Некоторые в виде кругов, очевидно, что одни старше других. Когда она замечает, куда я смотрю, то застенчиво прикрывает отметины, но обнажает другой синяк на запястье. Я почти могу разглядеть маленькие отпечатки от захвата.

— К-как я могу вам помочь? — спрашивает женщина, переводя взгляд с меня на Деса.

— Ты знаешь, зачем я здесь? — спрашиваю я, делая к ней несколько осторожных шагов. Она качает головой, скользя взглядом по моей мерцающей коже. — Я здесь, чтобы задать несколько вопросов, касающихся исчезновения фейри в вашем царстве, — поясняю я.

Женщина втягивает воздух, её лицо заметно бледнеет. Вот он момент осознания. Она начинает качать головой, пятясь и натыкаясь на стул позади.　

— Прошу. — Она вновь прикрывает руками синяки на груди. — Я-я не могу.

Видя её страх, я ожидаю молчания. Но, возможно, мы обе знаем, что это бесполезно. Она начинает судорожно искать глазами выход. Женщина обходит меня боком, неуклюже натыкаясь на вещи и мебель.

— Тебе некуда идти, — заявляю я. — Мы обе это понимаем.

Несмотря на моё предупреждение, женщина пытается проскользнуть мимо, делая обманный манёвр влево, прежде чем побежать, будто я собираюсь за ней гнаться. К несчастью для это женщины, я привыкла к бегству допрашиваемых.

— Остановись, — приказываю я жутким голосом.

Она тут же останавливается, а её плечи дрожат. Когда она смотрит на меня, одна слеза скользит по щеке. Это зрелище разбивает мне сердце.

— Пожалуйста, вы не представляете, что он сделает со мной, если я заговорю, — умоляет женщина.

«Он?»

— Давай сядем, — предлагаю я спокойным голосом, несмотря на чары. Как робот она движется к небольшому дивану, проливая ещё больше слёз. В глазах женщины я вижу сопротивление, но она ничего не может сделать. — Как тебя зовут? — спрашиваю я, садясь рядом и беря её за руку, уже липкую от пота.

Она смотрит вниз на свои руки, покоящиеся на коленях.

— Гэйлия.

Человеческая женщина с именем фейри.

— Ты здесь родилась? — спрашиваю я.

Судорожно вздохнув, она кивает.

— Чем ты занимаешься во дворце? — спрашиваю я, уже зная ответ.

Женщина смотрит на Деса, который всё ещё стоит у входа в комнату, прежде чем вновь уставиться на свои колени.

— Я работаю в королевских яслях.

Мой взгляд возвращается к синяку на её запястье. Опять же, появляется впечатление, что след на коже оставлен крошечной ручкой. Детской ручкой…

Я заставляю себя посмотреть Гэйлии в лицо.

— Почему твой король верит, что ты знаешь что-то об исчезновениях? — задаю я вопрос.

Выражение её лица становится мучительным, она поджимает губы и жмурит глаза, плача.

— Прошу, — вновь умоляет она.

Гэйлия смотрит на меня с мукой, и я могу сказать, что это её последняя отчаянная попытка отказаться от разговора. Она глазами взывает к моей человечности, но не знает, что я контролирую ситуацию не больше, чем она. Я стискиваю зубы, мне жжёт глаза. Я не хочу так поступать с ней. Она не преступница, просто последняя в роду людей, которые когда-то были рабами в этом мире. Она жертва, одна из тех, кому посчастливилось работать в неправильном месте в неправильное время. И благодаря мне, Гэйлия, вероятно, будет страдать из-за вынужденного признания. Мой взгляд мечется, когда я повторяю:

— Ответь мне, — в голосе проявляется сила сирены.