Рантье (СИ)

Лев Михайлович сел на диване и мутным взором огляделся. За окном было светло, на столе среди тарелок с остатками закусок высилась трёхлитровая банка с красными помидорами. К банке был прислонен листок с надписью крупными буквами: "Пей рассол, жди меня!". Буряков так и сделал, после чего со стоном улёгся обратно на диван. Второе пробуждение было уже более комфортным. Он посмотрел на часы, четвёртый час! Вскочил, принялся спешно прибираться.

Генерал прибыл к шести вечера, прошёл в комнату, довольно огляделся.

- Молодец, приятно посмотреть.

- Так что, Иван Прокопьевич?! - вскочил с кресла Буряков, выключив телевизор.

- Лев, ты влип! - Фетюшин громко отодвинул стул и бросил на стол папку. - Садись, а то рухнешь ещё!

Буряков, побелев как снег, ухватился за спинку стула. До последнего мгновения он не верил, гнал от себя дурацкие мысли, вспоминал свою Аллочку, одновременно странным образом ощущая опустошённость в сердце, его любовь словно бы съёжилась в крохотный комочек. Он сел на стул и твёрдо взглянул в глаза генералу.

- Я готов.

- Отлично! - генерал придвинул к себе папку и вытащил лист с текстом и фотографию. - Вот твоя дама. Узнаёшь?

Буряков рассматривал цветное фото красивой женщины с короткими чёрными волосами, в которой лишь угадывались знакомые черты и понимал, что встретив на улице, вряд ли смог бы признать в ней свою Аллочку.

- Лёва, ты слышал поговорку: "Красота ослепляет, а слепого легко обокрасть"? - спросил генерал.

- Нет.

- Американцы народ неглупый, это их изречение, - усмехнулся Фетюшин и, надев очки, заглянул в бумагу с текстом. - Так, что тут у нас? Шитман Вероника Борисовна, гражданка Украины, разыскивается Интерполом, как член преступной группы, занимающейся брачными афёрами.

- Чем? - еле слышно прошептал Буряков, генерал в ответ крякнул, в смысле усмехнулся.

- Одиноких богатых дураков находят, переписывают завещание, а затем мужья или жёны тихо отходят в мир иной.

- Их много?!

- Целый гарем из баб и смазливых парней. Работали и работают во всех странах Европы и СНГ.

- Чёрт, у них что, конвейер?! Как такое возможно?

- Вот, ты самую суть ухватил! Твой штоф с платочком оказался важнейшей уликой.

- Отпечатки пальцев?

- Это пустяки, главное, феромоны!

- Чего?!

- Такие особые химические вещества или микрозапахи, создающие непреодолимое влечение одной особи к другой, противоположного пола.

- Иван Прокопьевич, я читал, что феромоны невозможно синтезировать!

- Науке пока нет, а вот этому чокнутому профессору, да! - генерал вытащил из папки следующую фотографию и подвинул её Бурякову. Тот взял её в руки и вскрикнул.

- Иван Прокопьевич, я его видел!

- Этого урода?

- Да! Буквально несколько дней назад, в пятницу, в торговом центре. Мне Алла именно тогда впервые сама позвонила, - голос Бурякова предательски дрогнул, он жалобно посмотрел на Фетюшина. - Это что ж, и Саша Гучкин с ними?!

- Этого я не знаю, установят.

- Кто?

- Кто надо, уже работает, - генерал встал. - Пойду, позвоню, про профессора сообщу, он у них вроде бы за главного химика. Этого бывшего гения давно ищут.

Буряков кивнул и застыло остался сидеть. В его мозгу лениво проворачивалось осознание невероятного обмана, в душу словно дерьмом набрызгали. Как теперь жить?! Он прошёл на кухню и принялся разогревать ужин. Заглянув в холодильник, задумчиво посмотрел на початую бутылку виски, тяжело вздохнул и выставил её на стол. На кухню вошёл Фетюшин и радостно потёр руки.

- Лёва, ты просто бесценный товарищ, раз и еда на столе, - он сел к столу и бутылку переставил на подоконник. - Погоди пока, попозже.

- Хорошо, - равнодушно кивнул Буряков, подумав, что не очень-то и хотелось.

Они ещё ужинали, когда в прихожей раздался звонок. Фетюшин вскочил и выбежал их кухни. Через пару минут заглянул в дверь.

- Лёва, ты поел? Тут к тебе пришли.

- Ко мне?!

В большой комнате за столом сидел молодой человек в строгом костюме и перебирал какие-то документы. Он обернулся, встал.

- Буряков Лев Михайлович?

- Да, это я.

- Могу я посмотреть ваш паспорт?

- Без проблем, если сами представитесь.

- Сотрудник НЦБ Интерпола Иванов Роман Игоревич, - невозмутимо оповестил молодой человек, развернув перед Буряковым удостоверение.

Буряков кивнул и достал паспорт, молодой указал на стул и сев, принялся заносить данные с паспорта в бланк. Через минуту он вернул паспорт.

- Роман Игоревич, а НЦБ как расшифровывается? - спросил Лев Михайлович, пряча паспорт в карман.

- Национальное центральное бюро при МВД России.

- Понятно, - кивнул Буряков.

- В целом картина нам ясна благодаря уважаемому Ивану Прокопьевичу, но хотелось бы уточнить некоторые детали.

- Спрашивайте, - помрачнел Буряков, ему был неприятен допрос, но отступать было некуда.

Почти час он вновь выворачивал свою душу перед дотошным молодым человеком, описывал встречи с Ерёминой, её поведение, вспоминал слова, фразы. Странным образом эта своеобразная исповедь была противной, но выгоняла из него скорбь об утрате, возвращала уверенность в себя.

- Лев Михайлович, спасибо за вашу информацию, она очень ценна для ведения дела.

- Не за что, - усмехнулся Буряков.