Рано или поздно или никогда-никогда

Я слишком устал, чтобы встревожиться. Так что я полез в палатку, чтобы, по выражению Маккаби, «отправиться на боковую». Мне удалось немного вздремнуть, однако большую часть ночи я провел, выпроваживая чернокожих девушек, которые одна за другой приходили ко мне. Очевидно, ими руководило детское желание поспать под крышей для разнообразия.

Я проснулся довольно поздно. Продрав глаза, я обнаружил, что анула корчатся на земле, завернувшись в свои подстилки вагга, и стонут.

- Сегодня вы не увидите никаких плясок в честь демонов дождя, - сообщил мне Маккаби. - Они обожрались вашими бусами и теперь маются животом.

Вот тут я забеспокоился по-настоящему. А что, если все они умрут, как динго?

- Я бы не сделал этого ни для одного паршивого бродяги, кроме вас, преподобный, - объявил Маккаби, роясь в своем мешке. - Но так и быть, я дам им немного сладостей из своих запасов.

- Что?

- Шоколад. Вот что я использую, когда мне нужно договориться с туземцами. Они любят это дерьмо гораздо больше, чем бусы.

- Но это же Экс-Лакс!

[19] - воскликнул я, когда мой приятель показал мне плитку.

- Как раз это им и нравится. Они получают оба удовольствия сразу.

Последующие события этого дня не поддаются описанию. Главное, ближе к вечеру склоны близлежащих холмов были усеяны небольшими кучками стеклянных горошин, сверкавших в лучах заходившего солнца. А у меня возникли другие проблемы: все мое тело невыносимо зудело. Впрочем, Маккаби ничуть не удивился.

- Мясные муравьи, - предположил он. - Или сахарные муравьи. Это могут быть также белые муравьи, бычьи, болотные или мясные мухи. Я же говорил вам, преподобный, у миссионеров недостаточно прочная шкура, чтобы бегать с голым задом.

Без особых сожалений я оставил свое намерение жить так же примитивно, как моя толстокожая паства, и пошел в палатку одеваться.

Однако нельзя сказать, что этот день прошел совсем впустую. Я напомнил Маккаби, что для выполнения ритуала нужен водоем, и мой переводчик отвел меня в племенной оазис анула.

- Стоит засуха, поэтому от биллабонга

[20] мало что осталось, - предупредил он. Яма была довольно широкой и глубокой, но она оказалась пустой, если не считать густой вонючей жижи на дне, сквозь которую сочилась струйка зеленоватой воды шириной с карандаш. - Однако в сезон дождей здесь будет такой потоп, что испугался бы даже Ной. Так или иначе, это, должно быть, тот самый пруд, о котором говорилось в вашем «Золотом»… как бишь его там? Это единственный источник на сотню миль вокруг.

Интересно, если бы герой Фрэзера вознамерился вызвать дождь, где он нашел бы подходящий водоем? Эта мысль обеспокоила меня, но я пробормотал:

- Черт с ним, будь что будет.

- Вы меня удивляете, преподобный. Я не ожидал от вас таких грубых слов!

Я объяснил Маккаби свой план. Мы построим дамбу у нижнего края пруда. К тому времени, когда анула оправятся от последствий несварения, вода в яме поднимется, и ее хватит для наших целей. Теперь нам было чем заняться: мы с Маккаби таскали и укладывали камни, а щели между ними замазывали грязью, которая от жары запекалась и твердела, как глина. К полуночи наши труды были закончены. Вода в пруду между тем поднялась нам до щиколоток.

На следующее утро меня разбудили громкие крики, улюлюканье и звуки ударов, которые доносились со стороны лагеря анула. «Ага, - подумал я, самодовольно потянувшись. - Они обнаружили запруду, которую мы построили у источника, и радуются». И тут Маккаби откинул полотнище палатки и просунул внутрь свою небритую физиономию.

- Объявлена война! - взволнованно провозгласил он.

- Надеюсь, не с Америкой? - Я невольно задержал дыхание, поскольку в голосе моего спутника мне почудились обвиняющие нотки. Однако Маккаби исчез так же внезапно, как и появился.

Я надел ботинки и пошел вслед за ним. Лишь когда мы поднялись на взгорок, мне стало понятно, что речь шла о межплеменной войне.

Внизу собралось в два раза больше чернокожих мужчин, чем было раньше, и каждый из них громко завывал, стараясь за двоих. Они дрались на кулачках, размахивали копьями и палками, тыкали друг другу в волосы тлеющими ветками из костра.

- Это соседнее племя бингбинга, - сказал Маккаби. - Они живут ниже по течению ручья. Сегодня на рассвете они обнаружили, что их вода пропала. Теперь бингбинга заявляют, что анула задумали истребить их народ и отобрать ямсовые поля. Какая несправедливость!

- Мы должны что-то предпринять!

Маккаби порылся в своем мешке и извлек маленький, почти игрушечный пистолет.

- Это безделушка двадцать второго калибра, - пояснил он. - Но когда эти остолопы увидят оружие белого человека, они тут же разбегутся по домам.