Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила

– Понимаешь, Сосо, новый правитель России находится сейчас в положении, которое хуже губернаторского. Если он ничего не будет предпринимать и ограничится только косметическим ремонтом, то через десять, максимум через пятнадцать лет Российская империя придет туда, куда она пришла в нашем прошлом…

– Товарищ Бесоев, – поинтересовался Коба, – а что вы понимаете под косметическим ремонтом?

Мысленно чертыхнувшись, я ответил:

– Это такой ремонт, когда все красят двери и рамы, белят потолки, а трещины в стенах замазывают известкой, чтобы они не бросались в глаза. И те, кто проводит этот ремонт, не хотят понять, что в один прекрасный момент штукатурка упадет им на голову, стены треснут и развалятся, а само строение может похоронить их под обломками.

– Теперь мне понятно ваше сравнение, – немного подумав, сказал Коба. – Вы, люди будущего, мыслите очень яркими образами, и мне стоит этому у вас поучиться. Выходит, что в семнадцатом году господа Романовы погибли под обломками их насквозь прогнившего дома?

– Да, – ответил я, – дворянство, когда-то бывшее опорой Российской империи, показало свою полную несостоятельность. Попытка же опереться на буржуазию и интеллигенцию, предпринятая после первой русской революции, и вовсе привела к катастрофе. Ибо невозможно опираться на нечто аморфное, бесформенное. Это та порода людей, о которой писал Салтыков-Щедрин: «хотелось не то конституций, не то севрюжины с хреном, не то кого-нибудь ободрать».

Эти господа решили, что они самые умные, и тоже захотели «порулить страной». Смута получилась ничуть не меньшая, чем при обоих Лжедмитриях. И если бы не вы с товарищем Лениным, то, наверное, в конце концов Россия превратилась бы в скопище марионеточных государств, где правили бы бал иностранные правители, а туземцы все время воевали между собой.

– Понятно, – кивнул Коба, – товарищ Ленин предвидел именно такой вариант крушения самодержавия. Но вы, товарищ Бесоев, сказали, что так будет, если Михаил не попытается все в корне изменить. Так в чем же тогда проблема, пусть меняет – царь он или не царь!

Я задумался.

– Видишь ли, Сосо, старший брат Михаила уже пытался ввести некоторые, необходимые с его точки зрения, изменения в устройство Российской империи. Эти изменения носили в основном тоже, скорее, косметический характер, и были способны лишь оттянуть, но не предотвратить революционный взрыв в будущем. Но даже эти робкие попытки закончились цареубийством. Как нам удалось выяснить, за спиной эсеровской боевки стояло не только британское посольство, но еще и весьма многочисленная часть российской аристократии, сделавшей ставку на дядю царя, великого князя Владимира Александровича и его сына Кирилла Владимировича. Но получилось так, что при удавшемся покушении заговор все же провалился, во многом благодаря действиям моих товарищей.

И теперь, как пишут в исторических книгах, «мясорубка сыскного приказа неустанно крутится день и ночь», вылавливая уже не ваших с Ильичом товарищей, а всех причастных к гвардейскому заговору.

Коба задумался, а потом спросил:

– Товарищ Бесоев, вот вы сказали, что заговор обезврежен. Тогда выходит, что новому императору уже нечего опасаться?

– Да, Сосо, – кивнул я, – площадка для реформ Михаилу уже в значительной степени расчищена. Но где был один заговор, при появлении недовольных возникнет другой заговор, а потом еще и еще один. Ликвидация одного заговора еще ничего не значит. Я уже говорил, что сгнил сам становой столб государства Российского. Императору Михаилу остался только путь Петра Великого, реформы с топором в одной руке и пряником в другой.

Но тут важно не перегнуть палку. Слишком резкие изменения спровоцируют чиновничество и интеллигенцию на массовую фронду, саботаж. И тогда беды не избежать. Все должно идти своим чередом, изменения могут быть фундаментальными, но для неопытного взгляда они должны выглядеть как чистая косметика.

При этом значительная часть незаметной и тихой работы должна быть сделана не теми, кто сидит в Зимнем дворце, а снизу, от народных масс. И опираться не на тех, кто превратил свои должности и чины в кормушку и место, где можно без труда и забот набивать карманы, а на простой народ. Как говорили в наше время, «Товарищ, сделай лицо попроще, и люди к тебе потянутся…» Задача, скажу я тебе, крайне сложная и не имеет простых решений.

– Теперь мне все понятно, товарищ Бесоев, – кивнул Коба. – Если верить вашей истории, то большевикам и возглавлявшему их товарищу Сталину пришлось решать задачи, которые до них вообще никто не решал. И ничего, справились. Если у «товарища Михаила» достаточно воли, ума и таланта, то он тоже с этим справится. К тому же если он покажет себя достойным правителем, то у него найдутся тысячи, если не миллионы помощников из простого народа. Да и мы с вами не будем сидеть сложа руки в стороне и тоже поможем. Непременно поможем.