Рандеву с йети

Буквально через несколько секунд на пороге нарисовался третий член трудового коллектива. Илья Большаков. И опять же, Ирина похвалила себя за глазомер — надо же хоть чем-то, да утешиться. Точно такой, каким она его себе представляла. Вечный студент. Компьютерный гений. Кролик из мультфильма про Винни-Пуха и всех-всех-всех. Хотя для кролика кое-чего ему все-таки не хватает. Торчащих вперед…

— Ну? — спросил майор, эдак устало, как на неразумное дитя глядя на старшего лейтенанта Большакова. — Твоя работа?

— Моя.

— Сукин ты сын, Большаков. Смотри, до чего девушку довел, чуть не до слез. Совесть есть?

— Ну, так первый же день, Юрий Николаевич, святое дело. Помните, как вы меня с Ларькиным «крестили»?

— Помню, помню. А Ларькин что — тоже в курсе?

— А как же.

— Вот паразиты. Вы уж простите их, лейтенант, — обратился он к Ирине. — Не знаю, как принимают новичков в ваших палестинах — вы где проходили, в семерке? — а, нет, тогда знаю. Тоже ничего хорошего. А у нас так принято. Молодежь резвится. Ты, кстати, Большаков, документы-то верни. Небось при себе?

— При себе, Юрий Николаевич.

Большаков вынул из внутреннего кармана удобной легкой курточки с множеством молний, карманов и кармашков документы и почтительно положил их на стол.

Ирина разрывалась между желанием броситься этому артисту на шею и — не менее сильным — врезать ему от всей души по шее же. Нет, чуть выше. Под ухо, под самый череп. На долгую, добрую память. Кинули ее, конечно, классически. Но, с другой стороны — сама виновата. Знала же, что первый день. Надо было ждать чего угодно. Она и ждала. От Ларькина, скажем, ждала, в садике-садочке. Но не на улице же, не в таком — действительно артистическом исполнении. То, что он сделал с внешностью, — высший класс. Не примерь она на него мысленно кроличьи зубы — ни за что бы не догадалась.

Майор Борисов как будто прочел ее мысли.

— Кстати, Илья, что-то новенькое придумал для нового сотрудника, правильно я тебя понял? — Он пододвинул Большакову Иринин рисунок. — Что-то раньше я за тобой такого кролика не знал. Продемонстрируй коллегам.

— С нашим удовольствием, — благообразно кивнул Большаков, и Ирина порадовалась еще раз, теперь уже с чистой совестью: вот он, проглянул новгородский купчик Сила Титыч.

Большаков между тем достал из очередного кармашка вставные верхние зубы — вот почему он, зараза, во весь рот не улыбался — сунул их в рот, потом надел на нос взявшиеся невесть откуда черные роговые очки, провел подушечками пальцев по глазам — и вдруг преобразился. Глаза покраснели и сузились, и разрез у них стал вдруг совершенно другой — тот самый, характерный, который вместе с зубами и очками сразу бросился Ирине в глаза, помешав увидеть за внешне броскими деталями знакомое по фотографии лицо. Фигура у него тоже изменилась. Исчезла легкая раздолбайская сутулость, но плечи при этом стали как будто уже и подались вперед, вылез откуда-то маленький округлый животик, шейка вытянулась и подала голову подбородком вперед.

— Извините, — так же как в Мерзляковском, в полрта улыбнулся Большаков. — Пиджачок и рубашку оставил у себя. Но если надо…

— Нет, не надо, — усмехнулся в сторону Борисов. — И вообще. Работы до черта, а они тут бог знает чем занимаются. Хоть Рената, надеюсь, не впутали? Никаких больше неожиданностей лейтенанту Рубцовой от вас не ждать?

— Кроме кофе — никаких.

— А кофе нормальный?

— Нет, Юрий Николаевич, кофе не нормальный, — вынимая зубы изо рта и принимая свой обычный вид, сказал Большаков. — Обижаете. Кофе не просто нормальный. Это очень хороший кофе. И я сам его для Ирины Вениаминовны сварю. Дабы загладить первое впечатление.

Ирина вынула из сумочки шитую бисером косметичку и принялась было выбирать из нее все свое.

— Что вы, что вы, — произнес в галантном полупоклоне Большаков. — Это вам подарок от всей команды ГРАСа, в которой так, признаться, не хватало острого женского глаза и нестандартной женской логики.

Он покосился в сторону Борисова. Тот вздернул бровь, но ничего не сказал.

— А также в знак искреннего уважения и признания будущих заслуг, — продолжил Большаков. — Ну, надеюсь, без обид? — Он протянул Ирине руку. — И пойдемте варить кофе.

— Без обид. — И она пожала протянутую руку.

Глава 3

R.