Ралли

— Нет. — Но, возможно, мне следовало догадаться. Дасти, похоже, не из тех, кто умеет сдерживать себя. Короткое, откровенное сообщение гораздо больше соответствовало ее характеру, чем Фэй.

— Она не была уверена, как это сказать. Так что я сказала это за нее.

— Хорошо, — протянул я. — Что еще Фэй не знает, как сказать, чтобы ты сказал это за нее?

— Она в ужасе.

— Это я знал.

Дасти усмехнулась.

— Не из-за ребенка, хотя он и пугает ее. Она в ужасе из-за тебя. Сомневаюсь, что она это осознает. Но она не позволит себе привязаться к тебе. Она слишком напугана.

— Что я причиню ей боль?

— Да. Что ты причинишь ей боль, как ее мать. Или что ты исчезнешь, как ее отец.

Черт, родители Фэй были отстой. На ее месте, возможно, я бы тоже испугался. Но я бы не бросил ее. Я бы не бросил своего ребенка.

— Когда я играю в футбол, я представляю себе ход игры. Я вижу поле и игроков, и перед тем, как бросить мяч, я мысленно представляю, куда он полетит. Здесь все по-другому. Когда я закрываю глаза, я не могу представить, как выглядит он или она. Ребенок.

Я не мог представить, как он или она смеются, или плачут. Само понятие отцовства все еще было расплывчатым.

— Но я буду там, — сказал я Дасти. — Я тот парень, который научит его бросать мяч. Я тот парень, который поможет ему с домашним заданием по математике. Я тот парень, который понесет его на своих плечах, чтобы он мог посмотреть парад.

Уголок рта Дасти приподнялся.

— Его? Думаешь, это мальчик?

— Ооо. Я, эм… я думаю. Или девочка. — Я не хотела говорить «его». Наверное, до этого момента я даже не осознавал, что думал о ребенке как о мальчике.

Дасти вздохнула и наклонилась вперед, положив локти на стол.

— Я думаю, ты видишь больше, чем осознаешь. И я думаю, что, возможно, именно это пугает Фэй больше всего. Что она не видит тебя здесь. Она никогда не будет чего-то желать. Она уже давно поняла, что ей не везет. Для тебя это будет нелегко, Чудо-мальчик.

Я пропустил это прозвище мимо ушей.

— Я хочу помочь. Я пытаюсь помочь. Но она не делает это легким.

— Нет, не делает. — Дасти усмехнулась, как будто это заставляло ее гордиться.

В этом отношении Фэй пошла в нее, не так ли? Способная. Сильная. Гордая. Как чертова кирпичная стена.

Возможно, единственный способ справиться с этим — с помощью кувалды. Или, может быть, я бы просто опущу плечо и переверну все вверх дном.

Начнем с ужина.

— Я съел остатки еды Фэй, которую она принесла домой на ужин сегодня вечером.

Дасти нахмурилась.

— Сейчас она ест примерно пять блюд. Ты знаешь, как трудно готовить тому, кто не любит соусы?

— Ты знаешь, что она не любит соусы?

— Конечно знаю.

— Тогда почему ты отправляешь ее домой с лазаньей?

— Потому что моя лазанья чертовски вкусная. Я продолжаю надеяться, что она передумает и попробует.

Я усмехнулся.

— Она этого не сделает. Она упрямая.

— Боже, это я тоже знаю. — Дасти встала со стула и взяла свою газету. — Дай мне десять минут. Я испеку тебе блинчиков, чтобы забрать домой.

— Спасибо.

Дасти исчезла на кухне, оставив меня в тихом ресторане. Когда она вернулась, блинчики были завернуты в фольгу, а в руках у нее была коробка с яичницей-болтуньей.

Я помчался домой, а когда постучал в дверь спальни Фэй, упаковка с едой была еще теплой в моей руке.

— Фэй?

Ответа не последовало.

Я повернул ручку и заглянул внутрь.

В комнате горел свет. Жалюзи были открыты. Ее обувь и рюкзак были аккуратно составлены у двери. Воздух пах яблоками и мылом, чистотой и свежестью.

Фэй спала на кровати, уткнувшись в подушку поверх одеяла.

Я бесшумно пересек комнату, не желая ее будить, и поставил еду для нее на прикроватный столик — это была подставка для телевизора, а не тумбочка, но я и не пытался принести ей что-нибудь получше.

Кроме кровати, эта подставка была единственной мебелью в комнате. Этих двух предметов было достаточно, чтобы почти полностью заполнить комнату в трейлере ее бывшего. Но здесь комната выглядела пустой. Слишком пустой. Ей нужен был письменный стол. Может быть, комод. Но пока она не попросит, я ничего не предложу.

Она казалась такой маленькой, когда обнимала подушку, подтянув колени к груди.

Я наклонился, собираясь дотронуться до ее плеча и разбудить, когда заметил ее лицо.

На ее щеках высохли две дорожки от слез.

У меня перехватило дыхание.

Мы не могли продолжать в том же духе. Нужно было что-то предпринять. Но что?

Я оставил еду на ее прикроватном столике. И, выходя, закрыл дверь.

Глава 18

Фэй

Моя толстовка была задрана до груди, а джинсы расстегнуты. Я повернулась боком к зеркалу в ванной, расслабляя живот, прежде чем втянуть его.

Только он больше не втягивался.

Я была уже почти на середине срока беременности. Я была на семнадцатой неделе. И он постепенно начинал проявляться.

Мешковатые свитшоты и толстовки с капюшоном, которые я носила каждый день, скрывали большинство изменений в моем теле, но в этой ванной было не скрыть, что мои грудь и живот стали больше.

Я провела рукой по изгибам своей кожи, ощупывая животик, пока рассматривала его в зеркале.

— Привет, — прошептала я.