Ралли

— Подожди. — Глория подняла руку, прежде чем я успела уйти. — Он приходит сюда достаточно часто, чтобы заказывать «как обычно»? А как насчет Джастина?

— Мы расстались.

У нее отвисла челюсть.

— Ты мне этого не говорила. Ты съехала? Кто это?

Это был не тот разговор, который я хотела бы вести в присутствии Раша, поэтому я указала на ее рабочий лист.

— Нет, я не съезжала. Это Раш. А тебе нужно сделать домашнее задание.

Она бросила на меня сердитый взгляд. Это был взгляд нашей мамы.

Я проигнорировала его и прошла на кухню. Дасти с ручкой в руке склонилась над газетой, просматривая некрологи.

Она не упомянула ни о смерти своей тети, ни о похоронах. В понедельник я спросила, не хочет ли она поговорить, но она проигнорировала мой вопрос, а потом вышла на улицу покурить.

У нас с Дасти было негласное правило. Мы не давили друг на друга в трудных вопросах. Но она была рядом, если мне нужно было поговорить. Она была рядом, чтобы рассказать мне горькую правду. И если ей когда-нибудь понадобится кого-то обнять, я всегда наготове.

Уволиться? Я не могла уволиться. Я не могла оставить ее одну. Кроме того, я сомневалась, что в каком-нибудь другом ресторане мне позволили бы сидеть рядом с сестрой и помогать ей с домашними заданиями так часто.

— Клиент? — спросила Дасти.

— Да. Чизбургер Де Люкс с вафельным картофелем фри.

— А-а. — Она отложила ручку и выпрямилась. — Значит, твой парень вернулся.

— Он не мой парень.

— Хорошо, сладкая. — Уголок ее рта дернулся, прежде чем она повернулась и направилась к кухонному столу.

Раш не был моим парнем. Эта беременность не должна была привести к какому-то сказочному роману. Мы просто пытались понять друг друга. Выяснить, как выжить на орбите друг друга.

Съедать по одному чизбургеру с картошкой фри за раз.

Я вернулась в столовую, подошла к стойке с напитками, чтобы налить стакан воды со льдом, затем взяла набор столовых приборов с кетчупом и горчицей и отнесла все это в кабинку.

— Что происходит?

Глория уставилась на Раша, ее взгляд был острым, как меч, и казалось, что больше всего на свете она хотела оторвать ему голову от плеч.

Раш тоже уставился на мою сестру, но вид у него был… любопытный? Скучающий? Раздраженный? Я не знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что означает этот наклон его головы.

— Номер семь. — Глория, не отводя взгляда, подвинула свой рабочий лист через стол к краю, чтобы я могла его видеть. — Каков ответ?

Я поставила на стол поднос, столовые приборы и воду для Раша, затем взяла лист. Мне потребовалась минута, чтобы подсчитать в уме, но я сделала это.

— Б.

Смешок Раша был негромким, но, казалось, он наполнил комнату глубоким, чувственным звуком. Этот смешок не должен был быть привлекательным.

Дрожь пробежала по моим плечам. Дерьмо.

— Ух ты. — Глория выхватила страницу у меня из рук так быстро, что я чуть не порезалась. Она скривила губы и сердито посмотрела на Раша. — Кто ты?

— Парень, который хорош в математике. — Он наклонился вперед, поставив локти на стол, затем кивнул на ее рабочий лист. — Номер восемь. Давай начнем.

— Хорошо, — пробормотала она.

Затем они вместе поработали над номером восемь.

Никто не помогал Глории с домашним заданием. Никто, кроме меня.

Я была тем человеком, который просматривал ее пятничные папки в детском саду и хвалила ее рисунки. Я подписывала ее дневники за первый и второй класс. В четвертом классе я задавала ей вопросы по правописанию слов и помогала с научными проектами в пятом.

Чака, ее отца, просто не хватало рядом. Бабушка Глории была милой женщиной, но она всегда была далека от образования Глории. А наша мать, ну… школа была нашей обязанностью. Если мы добивались успеха, ей было все равно. Если мы терпели неудачу, она оплакивала своих «дочерей-идиоток».

Я еще не допускала, чтобы Глория потерпела неудачу.

Ни разу никто не вмешался, чтобы помочь мне, помочь ей.

До Раша.

— Мило. — Он ухмыльнулся, когда Глория выбрала правильный ответ для номера восемь и сразу же перешла к номеру девять.

Он станет хорошим отцом, не так ли? Может, я и испортила свою жизнь, но, по крайней мере, у моего ребенка будет хороший отец.

Раш поднял взгляд, и его брови сошлись на переносице.

— Ты в порядке?

Все, что я смогла сделать, это кивнуть.

Он будет хорошим отцом. А буду ли я хорошей матерью?

Я собиралась стать мамой. Не просто старшей сестрой, которой помогала бы во всем. Этот ребенок будет во всем полагался на меня. Я собиралась стать его матерью.

Когда же это перестанет меня удивлять? Когда же все встанет на свои места? У меня закружилась голова, и я оперлась рукой о стол, чтобы сохранить равновесие.

Рука Раша накрыла мою, его ладонь была теплой и твердой, когда он сжал ее своими мозолистыми пальцами.

— Я в порядке, — прошептала я, делая глубокий вдох, прежде чем высвободить свою руку из-под его. Я сразу же соскучилась по теплу его кожи.

— Я разберусь с этим, — сказал он, кивая на Глорию, которая что-то яростно строчила в своем листке, чтобы рассчитать следующий ответ. — Почему бы тебе не присесть?