Райское Местечко

Составляя посуду на поднос, я был рассеян, мысли мои метались, сердце билось в ускоренном ритме. Я быстренько отвел поднос, следуя за Валентиной Петровной, на кухню своего коттеджа. Оказалось, что за одной из створок шкафа находится маленький лифт, на котором Валентина Петровна с подносом и уехала на какой-то нижний уровень.

Я в задумчивости вышел в сад, пробрался сквозь кусты жасмина и стал спускаться по склону вниз. Вскоре я попал в часть парка, невероятно похожую на Ливадию. На склоне росли итальянские сосны, на земле сквозь многолетние наслоения длиннющих сухих иголок пробивалась редкая трава, солнце освещало склон под тем же углом, что и на побережье Крыма, также пахла нагретая солнцем кора с потеками смолы. Внезапно я наткнулся на маленький павильончик. Стены его, и внутри, и снаружи, были выложены выпуклыми камнями и ракушками, среди которых, составленные из осколков цветного стекла, змеились водоросли, плавали яркие рыбки и извивались осьминоги. Внутри павильончика стояли несколько плетеных кресел и столик.

Я сел в кресло и решил привести свои мысли в порядок. Я припомнил все детали, все мелочи последних суток и пришел к неутешительному выводу, что Мелисса просто играет мной, что все было подстроено: и разлетевшиеся по полу бумаги, и разговоры по связи, и образ юной девушки в прихожей, и образ Нади, и картины «Маковской», и проговорившаяся о цветах домоправительница. Разыграть все это ей было совсем не сложно. Она прекрасно знала, когда я вошел в Департамент, и специально приоткрыла окно. Разговоры с Катрин и Сэмом могли быть записаны, и запись прокручена в нужный момент. То, что я люблю картины «Маковской», ей было прекрасно известно… Она просто тестировала меня, а разговор ловко поворачивала в нужную сторону.

Но все ли тесты Мелиссы я распознал? И все ли тесты прошел? И желала ли она, чтобы я влюбился в нее? Если да, то зачем? Для большей преданности? Но разве не достаточно преданности офицера Космофлота своему Адмиралу? Или она считает необходимым, чтобы я страдал? И с этой целью будет бесконечно меня дразнить, сводить с ума? Чтобы процесс превращения в селфера завершился быстрее? Да, это жестоко. Но через какие жестокости прошла она сама? И другие селферы?

В стройную картину моих подозрений не укладывались два момента: во-первых, Мелисса никак не могла знать, что я еще раньше влюбился в ее маску Нади, а во-вторых, невозможно было предугадать, что я заговорю о цветах в своем коттедже.

Я так и не смог прийти к однозначному выводу.

Никогда бы не подумал, что любовь — такая сложная работа. Ей-богу, кораблем командовать проще.

Самое удивительное, что я размышлял о том, что Мелисса играет со мной, как кошка с мышкой, без всякой горечи. Почему-то мне это было даже приятно. Да, пусть я — мышка, но я — ЕЕ мышка! И потом, она же думала обо мне, когда планировала мое тестирование, когда подбирала для меня комплект одежды и когда составляла букеты для моего коттеджа!

«О, коварная любовь! Даже смерть от руки любимой ты готов считать знаком ее любви к тебе!» — некстати всплыли в памяти слова из пьесы Джима Боуди «Заводи Марса».

Но страдать от любви оказалось так… так потрясающе, так восхитительно! Это было больно, но это была странная, очень острая и сладостная боль! И мир вокруг стал ярче и объемнее, жизнь моя наполнилась каким-то новым, неведомым мне ранее смыслом. Никогда раньше я не чувствовал себя таким живым, что ли. Боже, я прожил больше пятидесяти лет и не подозревал даже, чего был лишен! Мне стало жалко людей, не испытавших любви, принимавших за любовь примитивный результат действия гормонов. До вчерашнего дня я сам был из их числа.

Час, отпущенный мне на прогулку, подошел к концу, и я, все в том же смятении чувств, отправился на встречу с Мелиссой.

Когда я спустился по указанной мне лестнице, поворачивающей на следующем уровне парка под прямым углом и ведущей еще ниже, то попал на большую каменную площадку с бассейном, вокруг которой росли высокие деревья, непривычное сочетание пальм, сосен, дубов и лип.

Деревья вокруг бассейна были посажены с таким расчетом, чтобы часть бассейна всегда была в тени. Так что, хотя солнце стояло уже высоко, затененный уголок был, и там стоял большой низкий стол и пара надувных пляжных кресел.

Мелисса уже была здесь, в дальнем конце бассейна, выложенного бирюзовой плиткой. Она лежала неподвижно в голубой воде, подставив лицо солнечным лучам, и не видела, что я пришел.

На одном кресле был небрежно брошен белый халатик и пара желтых полотенец. На другом были аккуратно сложены два бледно-зеленых. Я понял, что это кресло предназначено для меня.

Сняв шорты и майку, я прыгнул в бассейн и баттерфляем, шумно, чтобы оповестить Мелиссу о своем присутствии, поплыл к ней. Черт, надо быть честным перед самим собой: я поплыл баттерфляем, чтобы произвести на нее впечатление. Ведь плавание — это то немногое, что я умею делать действительно хорошо.