Райское Местечко

Но вот сумасшедший ритм барабанного боя замедлился, в него стали вплетаться другие звуки, более нежные и мелодичные. Постепенно движения танца становились мягче, пластичнее… Лесную чащу сменили иные пейзажи, мелодии незаметна перетекали одна в другую, непрерывно менялся костюм Мелиссы и ее облик. Перед нами возникали мимолетные – картины жизни древних народов, фрагменты их культур, обычаев, характеров.

Внезапно в звуках возникло что-то тревожное. В движениях Мелиссы появилась резкость, в ее руках оказалось оружие… А дальше случилась чудо: она раздвоилась! И танец превратился в бой двух воинов, одного – в синих доспехах, другого – в красных! Я Не сразу понял, что это включилось красно-синее стробоскопическое освещение с частотой в несколько герц, и в мгновениях между вспышками Мелисса успевала менять позу, играя роль то одного воина, то другого! Если бы я не видел ее показательный бой с десантниками, я никогда бы не поверил, что такое возможно…

На сцене продолжалось сражение. На заднем плане возникали и рушились дворцы и города, храмы и хижины, менялись пейзажи, а бой не прекращался. Менялось оружие, менялась одежда бойцов, но неизменными оставались их напор и ярость.

Изредка битва прерывалась, и на лугу или в зале дворца Мелисса в облике танцовщицы пыталась рассказать, что во все эпохи были нежность и любовь, но каждый раз звук трубы возвещал о новой войне, и легкие одежды танцовщицы опять превращались в латы, мундиры,, камуфляж… На сцене скакала конница, бушевали пожары, ревели танки, над головами проносились самолеты, а схватка двух бойцов продолжалась… Иногда один из противников падал, сраженный, но ликование победителя было недолгим, на смену поверженному, как феникс из пепла, вставал другой воин, еще сильнее и яростней прежнего.

Я не мог оторвать глаз от сцены, я забыл, где нахожусь, для меня существовало лишь то, что происходит там, в свете софитов. Несколько раз краем сознания я отмечал какую-то суматоху в зале, но отвернуться от сцены был не в состоянии.

Но наконец череда войн завершилась. Воин-победитель оглядел пейзаж после битвы и заметил притаившегося в руинах тигра, бывшего царя природы. Тигр испуганно метнулся прочь, Но воин легко догнал его и вспрыгнул ему на спину. Тигр метался по сцене, но сбросить всадника не мог. И вот уже зверь побежал по кругу, и сцена обернулась цирковой ареной, где укрощенное животное, послушное воле человека, исполняло изощренные трюки…

В конце концов обессиленный, тигр распластался на арене, и Мелисса подняла вверх тигриную шкуру, которую повесила на стену зала, в одно мгновение возникшего на сцене вместо цирка. В этой и в следующих картинах в голографическую декорацию стали включаться реальные предметы интерьера, и тигр тоже стал предметом обстановки. Шкура на стене, чучело, плед на диваре… На каждый тигр-предмет желал отомстить человеку. Шкура, вися на стене, злобно сверкала глазами и скалила клыки… Тигр-чучело пытался хвостом, как плетью, стегнуть танцующую рядом Мелиссу… Тигр-плед, когда Мелисса на диване принимала соблазнительные позы, щелкнул зубами рядом с ее ногой, промахнувшись совсем чуть-чуть…

Наступила эпоха изобилия, безграничной свободы, декаданса и вседозволенности… Танцы Мелиссы становились все более чувственными, эротичными, даже где-то граничащими с непристойностью. Мелисса непрерывно меняла свой облик, и женщины, одна экзотичнее другой, в одеяниях все более и более откровенных, обольстительно извивались в роскошных интерьерах дворцов и вилл…

Господи, я не мог представить себе Мелиссу в подобных видах даже в самых смелых своих мечтах! Во рту у меня пересохло, лоб покрылся испариной…

И вот, когда я был уже, казалось, на грани самого настоящего обморока, Мелисса, танцевавшая среди цветущих деревьев в образе изящной азиатки, вдруг упала, попыталась подняться, но безвольно опустилась на землю и застыла… Зал замер. На мгновение померк свет, и, когда он загорелся вновь, деревья стояли голыми, а сцену устилали неподвижные тела. Звучала тихая скорбная музыка… Конечно, это была заключительная сцена из балета «Китайский сад». Музыка умолкла.

Через секунду нестерпимо-яркий свет вспыхнул на сцене, потом по залу прокатился гул, переходящий в грохот и рев, порыв ветра бросил в зрителей густой дым, пахнущий гарью… Когда ошеломленная публика пришла в себя, на сцене опять шла война.

Чудовищные вспышки озаряли горизонт, звуки стрельбы и взрывов сплетались в симфонию смерти, лазерные лучи, красные, синие и зеленые, прекрасно видимые в дыму, пронизывали пространство театрального зала… Все вместе производило потрясающий эффект, но…

Но правда искусства и правда жизни – разные вещи. Действительно, в войнах за передел мира лазеры применяли часто, однако лучи боевых лазеров без специальных приборов увидеть было невозможно, но если лучи попадали человеку прямо в глаза, он вообще никогда ничего больше не видел…

…На сцене в дыму и зареве пожаров под грохот взрывов метались тени воинов, и среди них металась Мелисса, испуганная слабая женщина, грязная и оборванная…