Рай — Техас!

Она слишком расшалилась, чтобы заметить его раздражение, которое усиливалось с каждым мгновением, особенно когда он услышал, как незнакомые парни стали подбадривать ее:

— Давай, Грейси. У тебя все получится!

— Шевели ножками, Грейси!

Какой-то студент колледжа с большими бицепсами, оказавшийся рядом с ней, вызвал у Бобби Тома неприязнь уже тем, что был одет в футболку команды «Уэйлор». Когда же этот малый ухватил Грейси за бедра и крутанул ее, как ему хотелось, Бобби Том прищурил глаза, чтобы не выдать свое недовольство.

Она рассмеялась, тряхнув кудряшками:

— Я никогда не смогу танцевать так!

— Уверен, что сумеешь. Хлебни-ка для бодрости! — Малый поднес бутылку пива прямо к ее губам.

Она сделала глоток и закашлялась. Парень рассмеялся и попытался заставить ее сделать еще один глоток, но тут Бобби Том решил, что пора вмешаться. Он круто повернулся и смерил нахала тяжелым взглядом.

Юнец вспыхнул:

— Прошу прощения, мистер Дэнтон!

Мистер Дэнтон! Вот оно, значит, теперь как?! Он схватил Грейси за руку и потянул сквозь толпу веселящихся людей к запасному выходу в конце зала.

Она пару раз споткнулась.

— Что случилось? Куда мы идем?

— У меня колет в боку. Мне нужно на свежий воздух.

Он ударил по задвижке ребром ладони и вытащил ее во двор, на усыпанную гравием площадку, где парковалось несколько автомобилей, освещенных тусклым светом единственного фонаря. Это был задний двор кабачка, и пахло здесь только бензином, чипсами и пылью, но Грейси с удовольствием втянула в себя воздух, удовлетворенно вздохнув.

— Ах, какой аромат! Спасибо огромное за то, что привез меня сюда. Я не знаю, когда еще я так хорошо проводила время. Все здесь так милы со мной.

Глаза ее сияли, как лампочки в Рождество. Воздухозаборник кондиционера грохотал рядом, но не настолько, чтобы заглушить музыку, несущуюся из зала. Она откинула прядку волос со щеки, затем медленно завела руки за голову и прислонилась спиной к грубой деревянной обшивке здания. Груди ее подпрыгнули вверх и замерли.

Где она выучилась такому трюку?

Ему тут же захотелось вернуть назад свою прежнюю Грейси, с ее полосатым бесформенным платьем и вечно встрепанными волосами. Ему было покойно с ней — с той, а эту ведьму он начинал ненавидеть и злился еще больше, сознавая, что сам повинен в ее трансформации.

— Тебе разве не кажется, что мне может не понравиться, что моя невеста демонстрирует свою грудь всем и каждому в Теларозе?

Она опустила глаза, и ее рука метнулась к расстегнутой пуговице.

— О-у, Боже мой!

— Я не знаю, какая муха тебя укусила, но тебе лучше успокоиться и начать вести себя более или менее пристойно.

Она резко вскинула лицо и посмотрела на него пристальным взглядом, потом сжала зубы и расстегнула вторую пуговицу.

Он был так удивлен ее вызывающим поведением, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы вновь обрести голос.

— Грейси, подумай, что же ты вытворяешь?

— Тут никого нет. Мне жарко, а у тебя на меня иммунитет, поэтому — какая разница?

От нее действительно веяло жаром. Он не понимал, что с ней творится, но твердо знал, что надо положить этому конец.

— Я никогда не утверждал, что равнодушен к тебе, — терпеливым тоном возразил он. — Ты ведь все-таки женщина? Или это не так?

Ее глаза широко раскрылись. Это была неудачная шутка, и ему сразу же сделалось стыдно за свои слова. Это чувство усугубилось, когда она неожиданно произнесла озабоченным тоном:

— Тебя беспокоит твое колено, Бобби Том! Вот почему ты так мрачен сегодня. Ты должен был сразу сказать мне об этом.

Этого еще не хватало! Грейси, вместо того чтобы закатить ему пару оплеух, сама ищет оправдание его грубости. Он смалодушничал, потянулся к своей злополучной ноге и, морщась, помассировал мениск.

— Бывало и хуже.

Она взяла его за руку:

— Я чувствую себя самовлюбленной дрянью. Поедем домой и обложим больную ногу льдом.

— Думаю, что мне сейчас следует больше двигаться. Давай лучше потанцуем.

— Ты уверен?

— Конечно, уверен. Они поставили пласт Джорджа Сгрейта, не так ли?

— Разве?

Он схватил ее за плечи и притянул к себе:

— Ты хочешь сказать, что не узнаешь песенку старины Джорджа?

— Я не очень хорошо знаю исполнителей кантри.

— В Техасе он больше значит, чем сам Санта-Клаус.

Вместо того чтобы вернуться в зал, он крепко обнял Грейси и сделал шаг с поворотом. Потом другой. Потом еще и еще. Они танцевали между стареньким «фейрлейном» и «тойотой», и ее волосы пахли персиками.

Как только ее сапожки зашуршали по гравию, он не удержался и сунул руку ей под жилет. Его пальцы побежали по твердым, как камешки, позвонкам. Она с такой готовностью откликнулась на его ласку, что у него исчезли последние сомнения в том, что ей грозит непосредственная опасность пасть жертвой первого попавшегося на ее пути ублюдка.