Рай тебя не спасёт

— Она… не… запретила, — поморщилась девушка, сдавив свободной ладонью лоб.

«Бросай немедленно! Сейчас! Она тебя зачаровывает!»

Но, когда Ева попыталась разжать пальцы, ладонь парализовало: сначала одну, и тут же — вторую.

Ведьма усмехнулась:

— Неправильный выбор.

«Идиотка!» — взвыла Махаллат.

По венам будто растекался жидкий азот. Паралич распространился на ноги, сковал плечи — и вот Ева могла шевелить только глазными яблоками. Маир почти коснулась медальона, как вдруг тот зашипел, задрожал, меняясь. Вскрикнув, ведьма отдёрнула кровоточащую руку. Лязгнув зубами, жёлтая ящерица нырнула в воду. В тишине раздался короткий всплеск.

— Что это? — седую перекосило.

Она занесла ладонь над Чашей и быстро зашептала, вглядываясь в толщу воды. Спустя время решительность на лице сменилась досадой, та — замешательством и беспомощностью. Ева догадалась: ведьма пытается поднять «медальон», пока он не достиг дна колодца, — и вспомнила, что говорила дьяволица о свойствах артефакта. А следом, леденея, осознала кое-что ещё.

Махаллат до последнего не хотела делиться планами с братом и строго-настрого запретила рассказывать заклинание, активирующее бомбу. Тогда Ева не придала этому значения, но Маир вскрыла правду, словно гнойник: её послали на смерть. Ева выполнила задачу, и теперь ничто не мешало ведьме выместить на ней ярость. С самого начала Махаллат предполагала, что её убьют, и опасалась реакции брата: обезумев от горя, тот мог взорвать бомбу раньше, чем демоны покинут Башню.

Маир со злостью шлёпнула по воде. Поднявшаяся волна перехлестнула через стенку колодца и окатила пол. Ведьма вцепилась в седые волосы, зажмурилась и тихо взвыла. На лице отчётливо проступили вены.

— Глупая девчонка! Надо было тебя убить! Но ты мне нравилась, я тебя пожалела! Думаешь, я лгала, обещая свободу? — она открыла глаза, красные, воспалённые. — Я клялась Первой Тёмной!

Паралич прошёл. Ева попятилась, мысленно умоляя о помощи, но в голове не ощущалось чужого присутствия: Махаллат её бросила.

На обожжённом лице отразилась лихорадочная работа мысли: Маир просчитывала варианты. Возможно, дьяволица мухлюет, а возможно, нет. Хватит ли у неё духа осуществить угрозу — кто знает? Слишком многим известен код. Сколько среди них отчаявшихся, доведённых до крайности?

Взрыв уничтожит Чашу, а вместе с ней — купол. Создать новый не хватит сил. Меньше, чем за минуту, ураган уничтожит всё. Единственное спасение — подняться над бурей (на высоте ветер слабее), но ведьмы летать не умеют, а драконов призывать бесполезно: те, скорее всего, мертвы. Можно попытаться уничтожить демониц прежде, чем хотя бы одна произнесёт заклинание, но рисковать тысячами жизней, подвергать опасности расу… Если она не успеет…

Крови в кристаллах хватит не на один год. При жёсткой экономии — не на одно столетие. Некоторые из сбежавших демонов вернутся, когда поймут: за пределами Болот — смерть.

— Купол не пропускает чужую магию, верно? — прошептала Ева дрожащим голосом. — Как только мы окажемся снаружи, то не сможем привести бомбу в действие.

— Не рассказывай то, что я знаю и так, — прошипела ведьма. — Ты сейчас потеряла последний шанс стать свободной.

Ева закусила губу.

В комнату ворвалась рыжая ведьма в коричневом платье:

— Маир, я…

Седая жестом заставила её замолчать.

— Отпусти их, Кенра. Пусть летят. Пусть увидят собственными глазами: там, куда они стремятся, ничего нет.

Маир их отпускает? Неужели получилось? Не верилось. Напряжение не спадало.

Ведьмы переглянулись, и рыжая вышла. Из складок платья Маир достала кинжал. В свете факела угрожающе сверкнуло серповидное лезвие.

Вскрикнув, Ева отпрянула. Затряслась, давясь короткими, судорожными вдохами. Беззащитная, она была целиком во власти Маир — знала код, но не могла им воспользоваться.

«Махаллат!» — в отчаянии позвала несчастная.

В голове было звеняще пусто и тихо. Никто не спешил на помощь. Её использовали. Обманули. Принесли в жертву. Она сделала неправильный выбор.

— Велар знает заклинание, — попыталась Ева.

— Не знает, — ответила чародейка.

— Махаллат…

— Тебя бросила.

Ева покосилась на дверь за спиной Маир: ни шанса спастись. Если её захотят убить, она и дёрнуться не успеет. Не достанут ножом — поразят магией. Она в ловушке.

Скалясь, седая шагнула вперёд, Ева снова попятилась.

Дура, она спасала чужую расу, рисковала собой ради тех, кому была безразлична, кто считал людей вторым сортом, видел в ней тело с функцией. Ради кого она геройствовала? Ради кого умирала? Ради предательницы Махаллат, кинувшей её на растерзание ведьмам, как голодным хищникам — кость? Ради мужа, для которого была вещью? Глядя на тёмный дверной проём, спасительный и недостижимый, она остро жалела, что не приняла предложение чародейки. Осталась бы, по крайней мере, жива.

Кинжал со звоном упал к ногам Евы. Девушка шарахнулась от него, как от свернувшейся на полу гадюки.

— Возьми, — сказала Маир.

Брови Евы поползли вверх. Она с опаской взглянула на нож, ожидая подвоха. Мог ли он обернуться ядовитой змеёй и наброситься?

— Возьми, — повторила ведьма. — Не бойся. Это подарок. Клянусь Первой Тёмной.