Рай. Потерянный рай. Возвращенный рай

Окончил Ангел свой рассказ, оставив
В ушах Адама звук своих речей –
Столь сладкий, что Адам сидел безмолвно,
Как будто все еще ему внимая,
И наконец лишь, как бы пробудясь,
Он Ангелу ответил благодарно:

«Чем отблагодарить тебя достойно,
Чем я могу тебя вознаградить,
Божественный повествователь, щедро
Мою познанья жажду утоливший!
Ты удостоил, снизойдя, как друг,
Ко мне, поведать о вещах великих,
Без этого недостижимых нам,
И твой рассказ я слушал с удивленьем
И с радостью и, как тому прилично,
Благоговел пред славою Творца.
Но все ж осталось кое-что неясным,
Что только ты мне можешь разрешить.
Когда смотрю я на созданье это
Прекрасное, на этот дивный мир
Земли и Неба, то, сравнив размеры
Их меж собой, я вижу, что Земля
Есть маленькая точка лишь, крупинка
Пред этим необъятным небосводом
С его толпой бесчисленных светил,
Которые, вращаяся, проходят
Безмерные пространства (что они
Вращаются –  об этом заключаю
Я по различным расстояньям их
И возвращеньям быстрым ежедневным);
И вот, они все служат для того,
Чтоб освещать ту темную крупинку
То днем, то ночью, в остальном же всем
Великие те звезды бесполезны.
Об этом рассуждая, я дивлюсь,
Как мудрая, воздержная природа
Неравенство такое допустила,
Создав чрезмерно щедрою рукой
Так много тел великих, благородных,
Разнообразных –  для одной лишь цели,
Как кажется, по крайней мере, нам.
Предписано им вечное движенье
День изо дня, без отдыха; меж тем
Земля, которой легче бы, казалось,
Подвинуться, на месте все стоит,
Светил важнейших пользуясь услугой,
Без всякого движенья достигая
Той цели, принимая лишь как дань
Свет и тепло, которые приносят
Светила ей, свершая бесконечный
Свой путь, притом с поспешностью такой,
Что ей ни меры нет, ни описанья».
Так говорил наш праотец: при этом,
Как видно было по его лицу,
В глубокие он думы погрузился.
Заметив это, Ева, что сидела
Неподалеку, встала и ушла
С величественной скромностью –  так мило
И грациозно, что кто это видел,
Не мог о том уходе не жалеть.
Пошла она к цветам своим, к деревьям
Плодовым, чтоб еще раз посмотреть,
Как поспевают все ее питомцы;
Они же расцвели еще бодрей
С ее приходом –  чрез прикосновенье
Руки прекрасной радостней росли.
Она ушла не потому, чтоб было
Ей скучно слушать разговор такой,
Чтоб для нее он был высок чрезмерно, –
Нет, это удовольствие себе
Она хотела про запас оставить,
Чтоб ей Адам все это рассказал
Наедине: рассказчика-супруга
Предпочитала Ангелу она,
Его охотней спрашивать бы стала.
Известно было ей, что в разговор
Адам внести сумел бы отступленья
Приятные, серьезный свой рассказ
С супружеской чередовал бы лаской;
От уст его ей не одни слова
Приятны были. Где мы встретим ныне
Подобную чету, соединенье
Такое уваженья и любви!
С божественной осанкою гуляла
Она по саду –  впрочем, не без свиты:
Как за царицей, Грации за ней
Со всех сторон прекрасные следили,
Пуская в сердце каждого стрелу
Желания –  ее бессменно видеть.
А Рафаил, приветно снисходя
К сомнениям Адама, так ответил:

«Пытливость, любознательность твою
Нимало я в тебе не порицаю:
Ведь Небо –  Божья книга, пред тобой
Раскрытая, чтоб ты, ее читая,
Учился разделению времен
На дни, часы, и месяцы, и годы.
Чтоб этого достичь, не все ль равно,
Что движется –  Земля иль свод небесный, –
Коль скоро счет ты правильно ведешь.
А прочее великий Архитектор
От Ангелов премудро так же скрыл,
Как от людей: не разглашал Он тайны
Великие Свои, чтоб те, кому
Прилично ими только восхищаться,
Не вздумали б дела Его судить.
Иль, может быть, Он сделал это с целью –
Коль скоро возмечтают их умы,
Что Он небес устройство предоставил
Сужденьям их и спорам, –  посмеяться
Над странными их мненьями, над тем,
Как мысленно они построят небо,
Как будут звезды вычислять, водить их,
Системы строить, снова разрушать
И придавать им внешность вероятья
И сферу опоясывать небес
Кругами –  то из центра, то вне центра,
И рисовать причудливо на ней
Круги, кружочки, циклы, эпициклы.
Подобное я вижу и в твоих
Суждениях, которые, быть может,
Ты своему потомству передашь:
Ты думаешь, что не должны светила
Крупнейшие и яркие служить
Светилам меньшим и не столь блестящим,
Что не должны они столь долгий путь
Свершать, когда Земля стоит на месте
И получает выгоду одна.
Однако же сперва о том подумай,
Что яркий блеск их и величина
Еще не означают превосходства:
Что хоть в сравненьи с небом и мала
Твоя Земля и не сверкает ярко,
Но, может быть, добра в ней больше есть,
Чем в солнце, чье бесплодное сиянье
Само не созидает ничего
Без помощи Земли той плодоносной:
Бездеятельны все его лучи,
Пока она в себя их не воспримет.
Притом же эти дивные светила
Не столько служат для самой Земли,
Насколько для тебя, ее владельца;
А если небеса так необъятны,
То это для того, чтоб видел ты
Величие Творца, Который сделал
Тот мир таким просторным и далеким,
Чтоб понял человек, что он живет
Не у себя: лишь малая частичка
Ему для обитания дана,
А прочее имеет назначенье,
Известное лишь Богу. Быстроту
Вращения всех этих звезд несчетных
Ты припиши могуществу Его
Всесильному, которое сумело
Вещественным телам почти дать скорость,
Какая духу свойственна. Меня
Не назовешь ты медленным, надеюсь,
Узнав, что, утром от престола Бога
Отправившись, я ранее полудня
Был здесь уже, в Эдеме, расстоянье
Пройдя, невыразимое числом.
Я это говорю и допускаю,
Что есть движенья в небе, для того лишь,
Чтоб показать сомнений тех твоих
Неосновательность; не значит это,
Чтоб утверждал я, что оно так есть,
Как кажется тебе с Земли отсюда.
Бог, чтобы удалить Свои пути
От уловленья чувством человека,
Так отодвинул небо от земли,
Что зренье земнородное, дерзая
Туда проникнуть, в этой высоте
Без пользы для себя блуждать лишь будет.
Что, если Солнце служит центром мира,
А прочие все звезды вкруг него,
Притягиваясь им и притяженье
Взаимное имея меж собой,
Круги свои различные свершают?
Что, если вечно странствуют они,
То ввысь, то вниз стремятся, то заходят,
Идут вперед, идут назад, стоят?
Таких ты знаешь шесть; Земля, быть может,
Такая же седьмая, хоть тебе
И кажется стоящею на месте,
Но незаметно для тебя свершает
Три разные движенья. Может быть,
То, что готов ты приписать движеньям
Отдельных сфер, лишь кажется таким,
А косвенно зависит от движений
Совсем иных; быть может, вовсе Солнце
Не совершает дня и ночи ромб,
А выше звезд невидимая сфера
Вращенье дня и ночи производит.
Или, может быть, и это все не так:
Земля сама, к востоку приближаясь,
Одною стороною ловит день,
Другою ж, отвращаяся от Солнца,
Встречает ночь и лишь наполовину
Освещена. Что, если этот свет
Земля, в прозрачный воздух отражая,
Шлет на Луну и служит ей звездой,
Светящею Луне днем точно так же,
Как ночью шлет Луна свой свет Земле?
Быть может, на Луне есть также суша,
Поля и обитатели; ты видишь
Там пятна: пятна те, быть может, тучи,
Которые ей посылают дождь,
А дождь плоды, быть может, производит,
Смягчая почву, и плоды те служат
Кому-нибудь на пищу. Может быть,
Найдешь ты в небе и другие солнца
И много лун, их спутников, светящих
Друг другу светом женским и мужским[132]
(Соединенье двух полов великих
Повсюду оживляет этот мир),
И, может быть, живут на каждой сфере
Создания, имеющие душу.
Конечно, можно сомневаться в том,
Чтоб это все обширное пространство
Живых владельцев было лишено,
Бездушно и пустынно и служило б
Лишь для сиянья, чтобы уделять
От каждой сферы понемногу света
И посылать так далеко сюда,
На эту обитаемую сферу,
Чтоб от нее назад он отразился.
Но так ли точно это все иль нет,
Царит ли в небе Солнце, над Землею
Восходит ли, восходит ли Земля
Над ним, оно ль с востока начинает
Путь пламенный, она ли тихий путь
От запада ведет ему навстречу,
Вращаяся вкруг оси незаметно
И унося вращением своим
Тебя со всей своею атмосферой, –
О том не беспокойся, не пытайся
Проникнуть в сокровенное умом
И предоставь все это ведать Богу:
Ему служи и бойся лишь Его!
Пусть Он располагает всем твореньем
Во всех местах, как хочется Ему;
Ты ж наслаждайся тем, что дал Он, –  Раем
И Евою прекрасною твоей.
А Небо слишком высоко, чтоб мог ты
Знать, что там происходит. Мудрым быть
Умей внизу и помышляй о том лишь,
Что твоему потребно бытию;
Не грезь о тех иных мирах, о тварях,
Что там живут; не думай, каковы
Природа их, и жизнь, и совершенство;
Доволен будь и тем, что ты узнал
Не только о Земле –  о высшем Небе».

Тогда Адам, отбросив все сомненья,
Сказал: «Вполне меня ты просветил,
Чистейший ум небесный, Ангел ясный,
И от смущенья дум освободил,
Жить научил меня путем легчайшим
И показал, что не должны мы портить
Броженьем смутной мысли сладость жизни.
Бог повелел и дал возможность нам
Жить без забот и без тревог напрасных,
Лишь сами бы не отягчали мы
Себя исканьем знаний бесполезных.
Но ум наш и фантазия влекут
Невольно нас к блужданьям бесконечным,
Пока наш опыт не покажет нам,
Что нужно знать не о вещах далеких,
Туманных, сложных, но скорей о том,
Что вкруг мы видим в жизни ежедневной, –
Что в этом наша главная вся мудрость;
Вне этого –  лишь дым и суета
Иль дерзость безрассудная; те знанья
Лишь делают неопытными нас,
Невеждами в делах, для нас важнейших.
Итак, сойдем с заоблачных высот
И будем рассуждать о тех предметах,
Которые полезнее для нас.
Быть может, мы вещей тогда коснемся,
О коих можно будет расспросить,
И ты ответишь на мои вопросы
С обычной благосклонностью твоей.
Ты рассказал о том, что было раньше,
Чем стал себя я помнить; ныне я
Могу мою историю поведать,
Которой ты, быть может, не слыхал:
Ведь день еще велик! Ты замечаешь,
Как хитростью пытаюсь я тебя
Здесь дольше удержать моим рассказом,
Желая страстно –  если не надеясь, –
Чтоб ты еще мне что-нибудь сказал.
Мне кажется, пока сижу с тобою,
Что я на Небесах; с тобой беседа
Приятней мне всех сладостных плодов
Высоких пальм: те утоляют голод
И жажду после нашего труда,
В час отдыха приятного; твои же
Так сладостны слова и столько в них
Есть прелести божественной, что вечно
Их сладостью насытиться нельзя».

И с кротостью небесною ответил
Ему Архангел: «Праотец людей!
И ты в своих речах имеешь сладость
И красноречья также не лишен;
И на тебя Господь излил обильно
Дары Свои снаружи и внутри,
Тебе прекрасный сообщив Свой образ:
Молчишь ли ты иль говоришь –  всегда
Ты красоты и грации исполнен
В движеньях всех и всех твоих словах.
Поверь: как небожители, мы ценим
Тебя, земного жителя, не меньше,
Как Божия, такого же, как мы,
Слугу, следя с восторгом за путями,
Какими человека Бог ведет.
Мы видим, что Господь любовью равной
И человека так почтил, как нас.
Поэтому рассказывай о жизни
Своей: в тот день, когда ты создан был,
Я был как раз в отсутствии, был послан
В далекий путь, неведомый и темный, –
К воротам Ада шел наш легион,
Дабы следить, чтоб, вырвавшись оттуда,
Шпион иль Враг не помешал созданью,
Чтоб Бог, разгневан вылазкою дерзкой,
С твореньем разрушенье не смешал.
Не потому послал Он нас, конечно,
Чтоб Враг нарушить волю мог Его, –
Он часто нам дает Свои веленья
Для службы лишь, как Повелитель наш,
Чтоб упражнять нас в быстром послушаньи.
Мы наглухо закрытыми нашли
Те мрачные врата; засовом крепким
Задвинут был и загорожен вход;
Но издали уж был услышан нами
Там страшный шум –  не пенье и не пляска, –
Нет, крики мук, стенанья громких жалоб
И яростные вопли там звучали.
Как радостно вернулись мы назад
В обитель света, к вечеру субботы!
Но начинай же свой рассказ: я жду;
Ту повесть будет мне приятно слушать
Настолько ж, как тебе –  мои слова».