Рай под колпаком

Не посмотрев в нашу сторону, Сэр Лис развернулся и по-собачьи поплыл к противоположному берегу. Плыл медленно, течение сносило его, и вполне возможно, что выбраться на берег он сможет только у моста. Если деструктуризацйя носителя не ускорится, чего я искренне пожелал:

«Надо было в мешок засунуть», — зло подумал я, но вслух ничего не сказал.

— Напрасно вы так, — пожурил Валентин Сергеевич. — У меня было еще столько вопросов…

— И вы уверены, что получили бы на них честные ответы? — процедил я. — Не смешите меня. Честно он объяснил только одно — как пользоваться машиной в пьяном виде, но это, я думаю, вам до лампочки.

— Какой смех?! — неожиданно взорвался Валентин Сергеевич. — Чем это я вас рассмешил?! Неужели вы не хотите знать, зачем вас проверяли на определителе имени, для чего вообще нужен этот прибор? Почему веснушчатый парень умер от одного только слова? Что за погоню вы наблюдали? Почему, кроме нас, дети также не подвергаются переделке сознания? Даже лживые ответы на эти вопросы дают пищу для ума, а если нет никакой информации, остается лишь гадать на кофейной гуще! Чему вас только в спецшколе учили…

Я похолодел. Затем медленно повернулся к Бескровному и посмотрел ему в глаза.

— Откуда вызнаете о спецшколе?

— А! — остывая, махнул рукой Валентин Сергеевич, — Сэр Лис рассказал, пока вы спали. Вы думаете, мы все утро молча коньяк пили? Беседовали… Кстати, почему-то о вас он знает гораздо больше, чем обо мне. Детство, юность, такие подробности, которые можете знать только вы. А обо мне не знает даже того, что жена умерла, хотя в моем творчестве ориентируется хорошо. К чему бы это?

Я отвернулся. Действительно, к чему бы это?

— Здесь и гадать нечего, — буркнул я в сторону. — Извлекли досье из архивов ФСБ и узнали всю подноготную.

Сказал, но сам в это не верил.

— Тогда понятно… — согласился Бескровный, — Будь времена СССР, на меня тоже в КГБ пухлая папочка была бы. Тогда на всех писателей досье заводили — как лояльных, так и не очень.

Странно, но в словах писателя мне почудилась горечь. Жалел, что ли, что на него в ФСБ «дело» не завели? Жажда славы у писателей, похоже, в крови. Не получается литературной, пусть будет скандальная. Почти как в анекдоте: «Хоть самогон, хоть пулемет — лишь бы с ног валило…»

— Гори оно все пропадом — слава, почести… — словно услышав мои мысли, сказал Валентин Сергеевич. — Пойдемте-ка выпьем, — предложил он и панибратски положил мне ладонь на плечо. — Живем один раз, и если тошно, так лучше от водки, чем от жизни.

— Что вы все «выпьем», «выпьем»! — возмутился я и сбросил его ладонь с плеча. — Как алкоголик! Другого занятия у вас нет?

— Нет, — честно признался он. — Уже нет… Может быть, вы что-то предложите?

Я запнулся. Предложить было нечего.

— Есть хочу, — буркнул я недовольно. — Пить натощак вредно.

Глава 17

Когда мы зашли на кухню, я понял, что имела в виду Верунчик, говоря об автоматических кафе и ресторанах. Одну стену занимал большой секционный холодильник с надписями: «Мясо», «Овощи», «Фрукты» и тому подобное, а вторая стена представляла собой панель кухонного агрегата. Этакого автоматического повара. Слева на панели имелось окошко «Загрузка продуктов», справа — «Выдача готовых блюд», а посередине находился дисплей с несколькими кнопками. Минут пятнадцать мы разбирались, что к чему, и в конце концов выяснили, что таким агрегатом сможет пользоваться и ребенок. На дисплее загорался обширный перечень блюд, и стоило отметить некоторые из них, как агрегат тут же начинал готовить. Если каких-то ингредиентов не хватало, на дисплее загоралась надпись, каких именно, и их необходимо было загрузить в приемное окошко. Впрочем, ничего загружать не пришлось — кто-то уже позаботился. Я заказал омлет, какао, тосты, сыр, зато Валентин Сергеевич разошелся: экзотические салатики, грибное суфле, осьминоги в маринаде, сельдь пряного посола…

Я скептически покосился на него.

— Вы все это съедите?

— А вы коньяк собираетесь омлетом закусывать и запивать какао? — в свою очередь поддел меня Бескровный. — Я заказал в расчете и на вас. Если есть возможность хорошо пожрать, надо сибаритствовать.

Он принялся выставлять готовые блюда на столик на колесиках.

— Давайте пообедаем на террасе, — предложил он. — На свежем воздухе коньяк лучше усваивается.

При упоминании о спиртном я поморщился, но возражать не стал. Какая, собственно, разница, где обедать? То есть «жрать, сибаритствуя»? Других дел у нас не было — после разговора с Сэром Лисом я окончательно убедился, что в этом мире мы изгои. Причем изгои привилегированные, чей удел есть, пить, спать и… И все. До скончания жизни. Не нашлось нам иного дела в розовом мире.

Валентин Сергеевич выкатил передвижной столик на террасу и принялся сервировать обеденный стол.

— Одного не понимаю, — сказал он, — откуда взялся такой агрегат? Если верить Сэру Лису, то пришельцы не только не похожи на нас, но и нематериальны. Откуда у них такое знание нашей кухни?