Рай под колпаком

— Можно подумать, что вы слыхом не слыхивали о гуманитарной помощи.

— Не только слышал, но и видел, хотя в руках держать не доводилось. Другим доставалась, и, смею уверить, не тем, кому предназначалась. Впрочем, не это главное. Раз уж вы пришли к нам, а не мы к вам, да еще, как утверждаете, с гуманными намерениями, то извольте действовать по законам нашего мира. У нас гуманитарная помощь оказывается обычно побежденным. Когда победитель разрушил у неприятеля все коммуникации до основания, он начинает подкармливать поверженного врага. Чтобы побежденный милостыню принял за милосердие и участие. ЧТО ВЫ У НАС РАЗРУШИЛИ?!

— Значит, разрушили… — задумчиво протянул Сэр Лис, поглаживая кота. — Хорошо, если вам так угодно. Разрушили мировоззрение потребителя и внедрили в сознание высокоморальные критерии.

Пока мы вели словесную перепалку, Валентин Сергеевич усиленно потреблял коньяк, из-за разбитой рюмки прихлебывая прямо из бутылки. Новость о продлении жизни человека свыше восьмисот лет сильно подействовала на него, и он приходил в себя привычным способом. Но, оказывается, нить дискуссии не терял.

— Погодите, погодите… — вмешался он. — Артем, умерьте запальчивость, насчет высокой морали нового общества мы уже знаем. Разрушили, создали… Разве в этом суть? ЗАЧЕМ — вот вопрос.

— На этот вопрос я уже ответил, — сказал Сэр Лис. — Это гуманитарная акция. Или благотворительная. Как вам больше нравится.

— Знаем мы подобную благотворительность! — сварливо ввязался я. — Гусей перед Рождеством тоже откармливают, и они наверняка думают, что это гуманитарная акция. А потом этих гусей едят!

Сэр Лис рассмеялся мелким смешком.

— Вы хоть понимаете, что сейчас сморозили?! — спросил он.

— Да, действительно, Артем, что-то вы не того… — сконфузился Валентин Сергеевич. — Выпейте коньячку, успокаивает…

Я было раскрыл рот, чтобы взорваться, но Валентин Сергеевич услужливо налил рюмку, пододвинул ко мне.

— Пейте, пейте…

Я выпил, и вся воинственность вышла из меня, как воздух из проколотого воздушного шарика.

— Все же в словах Артема есть рациональное зерно, — проговорил Валентин Сергеевич, поворачиваясь к Сэру Лису. — Точнее, не в словах, а в их эмоциональной окраске. Почему мы должны вам верить?

— А почему не должны?

— Потому что вы поступаете с нами не как с разумными существами, имеющими собственную цивилизацию, а как с животными, не спрашивая разрешения на проведение над нами эксперимента. Не согласуется отсутствие предварительных переговоров с упоминаемыми вами высокоморальными устоями.

— Вы опять не понимаете, — вздохнул Сэр Лис. — Какие могут быть переговоры, предварительные контакты? Возьмем пример из вашего общества. Ребенок достигает школьного возраста и вдруг заявляет родителям, что не хочет учиться. Как по-вашему, пойдет он в школу или нет?

— М-да… — протянул Валентин Сергеевич. — Выходит, вы взяли на себя роль приемных родителей. Воспитывать нас… Тогда зачем установили купол над городом? Почему бы не провести эксперимент над всей Землей, над всем человечеством?

— Во-первых, это не эксперимент. Во-вторых, провести акцию сразу над всем человечеством мы не можем по чисто техническим причинам — мы отнюдь не всесильны и не обладаем столь глобальными ресурсами.

— А купол-то зачем?

— Зачем? Затем же, для чего стены в школе. Во время занятий вход в школу посторонним запрещен.

Валентин Сергеевич немного подумал, пожевал губами.

— Ладно, пусть так. Тогда объясните, зачем вы обрезали связь с внешним миром?

— Тут я ничем помочь не могу, — развел лапами Сэр Лис. — Таково свойство субстанции, создаваемой полем энергетической защиты.

— Даже так?

Валентин Сергеевич впился взглядом в Сэра Лиса. Не верил он в это самое свойство, и я разделял его точку зрения. Облака сквозь купол проходили, вода в реке тоже.

— Скажите, это ваше настоящее обличье? — неожиданно спросил Бескровный. Тон у него изменился, и вопрос был задан так, будто он вдруг стал следователем по особо важным делам, а перед ним сидел обвиняемый в тяжких преступлениях.

— Нет. В вашем понимании у меня нет обличья, вы не сможете его ни увидеть, ни пощупать.

— Тогда что же мы перед собой видим?

— Оболочку. Искусственный носитель моего сознания. Мы иногда создаем такие временные вместилища для себя, но, к сожалению, их срок службы невелик. Максимум десять лет, а у этого носителя, поскольку он не имеет аналогов в природе, вообще два месяца. Так что в этом обличье вы меня видите в последний раз. Пришел попрощаться.

— Откуда же вы такие, невидимые и неосязаемые, появились? Из какой галактики, звездной системы?

— Опять… — сморщил нос Сэр Лис. — Что вы зациклились на космосе? Во Вселенной масса иных мест, кроме космического пространства, звезд, галактик…

— Из параллельного пространства?