Рай на земле

Кстати, вторая машина тоже была – в чем-то он не врет, этот найденыш. Только покажите мне того туриста, который вот так запросто сядет в не пойми какую машину, нет таких туристов, не самоубийцы же они, хоть и валяются на солнце до полного обжаривания!

И о том, что в баре делал, ни слова. Типа он вошел, выпил минералки, выяснил, что ни у кого к нему никаких дел, а значит, зазвали его сюда по ошибке, вышел – и сел в незнакомую машину. Сказка, а не история!

А при желании можно ведь и таксиста найти – только зачем? Чаевничающие бездельники, как один, утверждают, что такси мужика белого высадило и отвалило, так что от таксиста толка не будет. Разве что номер той темной машины запомнил? Но с этим успеется.

Мурат этот тоже хорош.

Подготовку Назым проводил тщательно, и Мурата тряс почти час, пока не понял, что большего от него не добьешься. На первом этапе тот только хлопал глазами и удивлялся: мол, что за дела, ничего не знаю, впервые слышу, никого не видел, ни с кем не разговаривал… да мальчик приходил… ну и что, что его видели… я понятия не имею, за кого он меня принял… ерунду всякую говорил. Да не помню я какую! Делать мне больше нечего! Откуда я знаю, кого она там видела! Не встречался я ни с кем и не передавал ничего! И там не был…

Тут он слегка сбился с тона, и Назым тотчас этим воспользовался. Выдав обычный блеф о несуществующих свидетелях, он выяснил, что в „Русалке“ парень все-таки был. А что? Запрещено? Ну и что, что я его видел?! Он как вошел, так и вышел, минералку пил и вышел живой-здоровый!

– Разглядел, значит? Минералку, говорю, разглядел. И о чем вы беседовали за этой минералкой? Ты долго-то не думай, а то я тебе быстро обвинение предъявлю. Не отмоешься потом. Турист тот еле жив остался, а последним он с тобой разговаривал.

– Да почему со мной?! Ничего он со мной не разговаривал! Просто заметил я: вошел иностранец, заказал минералку, посидел и вышел – кого хотите спросите! В баре еще люди были, не один я!

– Спросим, спросим. Ты мне скажи, что за люди, я и спрошу. Может, и без обвинения обойдемся, если все подтвердят, что он вышел целый и невредимый. А если кто видел, куда он потом направился, то еще лучше.

– Да что я, следил, что ли, за ним?!

– Ты нет, а кто другой, может, и видел что. Вот ты мне и называй быстренько всех, кто там был. Не назовешь – сам найду, не проблема, но для тебя это минус. И туриста мы того допросили, не забудь. Ему хоть и досталось, но он ничего, оклемался и говорить может. Так что давай-ка говори быстро, что и сколько ты ему у задней двери передавал, а я сравню. Не знаю пока, кому верить…

Это было примитивно, Назым не любил так работать.

Это была та самая манера, которую он терпеть не мог у подозреваемых: считать собеседника идиотом, способным проглотить любую наживку. Но было жаль тратить время. Надо было ехать в больницу, успокаивать жену этого русского, пока она не подняла еще больший шум, надо было выбираться из этой истории, которая, собственно говоря, ничего не обещала. В лучшем случае он сможет удружить коллегам, занимающимся наркотиками, и подарить им очередного курьера, вот и все. Хорошо бы, конечно, найти того мальчишку, чтобы самому допросить, кого он и где видел, где-то ведь и его адрес записан, но это потом. Может, и без него обойдемся.

Мурат видел, что толстяк блефует и ведет с ним самую простую игру, но он знал, что иногда очень полезно притвориться глупее, чем ты есть. Он быстро прикинул, что можно слить этому копу, а что ни в коем случае не должно выплыть. В конце концов, что такое этот турист – случайность, мелкая рыбешка, капля в море их стабильного, налаженного бизнеса. По-хорошему, его и трогать-то не надо было. Конечно, несколько тысяч зеленых на дороге не валяются, но теперь он видел ясно, что рисковать не стоило. Вокруг крутятся куда более солидные деньги, сеть работает, он сам удачно устроился, особенно этим летом, и вот, пожалуйста, такой прокол!

Но Мурат ничего не мог поделать.

Любая возможность получить деньги сразу и сейчас мгновенно перевешивала в его глазах какие бы то ни было гипотетические последствия. Последствия эти, глядишь, и не наступят, а деньги – вот они, уже твои. Иногда он сам себя ругал за опрометчивость, но вид наличных, за которыми только руку протянуть, снова околдовывал его и лишал соображения. „Ты думай, что делаешь, – говорил ему, и не раз, его босс. – По мелочи заработаешь, а места лишишься. Кому ты тогда нужен будешь! Мало ли что он тебя попросил из ее номера принести, а если бы тебя застукали, когда ты в ее чемоданах рылся?! Ну и что, что не украл, кому бы ты что доказал? Что-то ты оттуда все-таки вынес, правильно? А если бы попался?! Сам говоришь, ваша девка везде нос сует!“

Хорошо еще, босс про рекламу не узнал. Вот ведь глупость какая: всего-то сотню зеленых получил от этой поганой турфирмы, а без работы, и правда, чуть не остался. Эта дрянь все видит и слышит, не зря про нее говорят, что она каждому сотруднику микрофон в униформу вшивает! Все узнала, если бы не разгар сезона – выгнала бы как пить дать!

И он остался бы без работы.