Рай и ад. Книга третья. Рассказы перенесших клиническую смерть

Вы знаете, я не мог себе этого представить. Я просто в этом гостиничном номере понял одно: чисто по-человечески было уже все сделано. Сына не было. И я прекрасно понимал: когда начинается боевая операция, обычно от заложников избавляются. Они обуза, они свидетели…

В этом гостиничном номере я понял одно: если мне не поможет Бог, мне уже никто не поможет. Я не знал, как молиться. Я просто рухнул на колени в этом гостиничном номере. И я просто стал кричать, как раненый зверь: «Господи, если Ты есть, забери мою жизнь! Спаси сына, ему только шестнадцать!» Вы знаете, всю ночь я валялся на этом полу, плакал, кричал: «Господи, помоги! Господи, спаси!»

Откуда мне было знать, что Бог действительно есть! Что Он действительно слышит людей, которые с искренним сердцем обращаются к Богу. Не просто из глубины наших уст, а из глубины наших сердец, когда мы обращаемся к Богу, Он слышит. В этом я убедился, когда утром постучали мне спецназовцы. Они пригласили меня к начальнику шестого отдела, и доложили мне, что в эту ночь (когда я кричал и молился), они освобождали моего сына из плена.

Я благодарен моему Господу!.. Мой сын сегодня окончил Университет, член Церкви, проповедует Слово Божие. Трудится с детьми в воскресной школе, имеет троих детей, моих внуков. Я безмерно благодарен Богу!

Вы знаете, когда его похищали с пляжа, у нас там, в Анапе, когда ему наставили пистолет в голову, заталкивали его в машину, в соседней машине он заметил одного человека. Они встретились глаза в глаза с этим человеком. Этот человек у меня раньше работал на предприятии, который и организовал похищение сына.

По их замыслу они должны были расстрелять меня там, в Гудермесе, чеченском городе, забрать деньги, а потом расстрелять сына. Ему было шестнадцать лет, парню. Но Бог все сделал по-другому, вот это я знаю точно! Вы знаете, к большому сожалению, когда говоришь с молодыми людьми о Боге, о вечности, о загробной жизни, эти люди, порой, странно себе это представляют. Вроде, их это не касается.

Вы знаете, порой, смерть приходит ровно тогда, когда мы меньше всего ее ожидаем. Мы недавно с женой были на кладбище, в Анапе. Мы давно не были в Анапе. Пошли наших сверстников поискать, а нашли там сверстников наших детей. Сколько молодых людей уже там! Люди говорят: когда состарюсь, потом поговорим о Боге. У меня вопрос: а состаришься ли?

Тогда, после чеченских событий, я выполнил формальности по уголовному делу, а сын мой под охраной вот этих спецназовцев. Раньше я, возвращаясь домой, думал только об одном — вернусь домой, заберу свою жену, детей и уеду куда-нибудь дальше, где меня никто не знает. Мне уже не хотелось ни бизнесом заниматься, ни моего этого хорошего дома, ни квартиры, ничего не хотелось.

Наверное, в такие вот трудные минуты переживаний идет переоценка полностью ценностей. Ты понимаешь, что все эти дома, машины, бизнес — все это, действительно, мусор абсолютный, к которому люди тянутся всю жизнь. Вы знаете, мы, порой, тянемся, нам надо, надо, надо… Оборачиваемся на прожитую жизнь, да, а то, за чем мы гнались всю жизнь, нам давно уже и не надо. А потеряли время, силы, здоровье, разбитые семьи, дети сироты, брошенные, оставленные.

Ну, вы знаете, вернулся домой, опять те же самые товарищи, опять тот же самый бизнес, все опять закрутилось, завертелось. Есть такая пословица: «войдя в круг, танцуй». Вот и мы танцуем ради какого-то определенного престижа, у нас привычный круг друзей, из которого нам не хочется выходить. Нам комфортно там, мы же не хотим новой жизни. Вообще, чтобы попробовать найти Господа, уверовать, другой образ жизни нужен. Это нужно жизнь свою прежнюю поменять на что-то. Люди этого не хотят.

Даже разговаривать о Боге не хотят, как, в принципе, и я не хотел в этот момент. Потому что я чувствовал себя комфортно в этой ситуации. Но вы знаете, о, чудный Бог! Действительно, чудный. Он начатое дело в человеке всегда доводит до логического конца. Вот написано в этом пророчестве: два-три раза. После слова «три» идет продолжение — четыре…пять…десять….

И вот, прошло время. Год, второй, третий. Наступил девяносто седьмой год. А я к этому времени, уже меня охраняли мои друзья. Я заходил в подъезд, а они заходили первыми. Машину проверяли, не заминирована ли. С мэром города мы работали над одним очень серьезным финансовым проектом. И третьего мая я был дома, с женой, с дочерью. Мои друзья проводили время с моими семьями. И у меня в квартире раздался телефонный звонок. Нужно было срочно приехать на предприятие, потому что с Новороссийского порта пришел груз.

И я, не дожидаясь охраны, приехал туда, в центр города, где был мой офис и ресторан. Зашел в ресторан, поговорил с поварами, с официантами, как прошла ночь. То есть, такие, рабочие моменты. Был прекрасный майский день, светило солнце, и я пошел на улицу. Мне нужно было по коридору пройти, связывающему улицу и ресторан. Навстречу мне шли два человека, в этом коридоре. Я тогда еще не знал, что к этому финансовому проекту подошла одна серьезная бандитская группировка, которой тоже хотелось денег.