Рай и ад. Книга пятая. Рассказы перенесших клиническую смерть

Затем я глянул назад, где семилетний Спенсер играл с роботами, издавая разные звуки. Я думал: «какой веселый мальчуган!» Я смотрел на Темру. Она спала, но продолжала держать меня за руку. Я подумал: «как мне повезло!» Это был момент абсолютной благодарности, как мне повезло с тем, что у меня есть!

Однако примерно через час все обернулось очень и очень плохо. Дул сильный ветер. В новостях сказали, что водитель какого-то пикапа дурачится на шоссе. Самая тяжелая часть этой истории состоит в том, что я, по-видимому, задремал. Мы долго ехали и, возможно, я клевал за рулем носом.

И когда это случилось, машину повело вправо. Я стал выворачивать влево, но потерял контроль. Машина начала кувыркаться. Она летела не на обочину, а вдоль дороги на скорости 120 километров в час по бетону. Это была жуткая авария.

Потом в полиции сказали, что машина перевернулась 6–8 раз. Меня вырубило почти полностью, я не помню, как машина летела, но, когда она остановилась, это невероятно, но я был в полном сознании. Я подумал: «Боже, что произошло?!»

Первое, что я помню, Спенсер, мой семилетний сын, плакал в истерике на заднем сидении. Я как отец подумал: «с ним все хорошо! Мне надо ему помочь! Я должен добраться до сына!» Но в тот же момент я понял, что не могу пошевелиться. Меня пригвоздило то ли к сидению, то ли в полу. Я не понимал, я был дезориентирован.

Я с трудом дышал, боль была адская. Я не понимал, какие у меня травмы и что именно произошло. Мне раздробило обе ноги, левую потом ампутировали выше колена. Была травма спины, травма грудной клетки, коллапс легких. Правую руку почти оторвало. Из-за глубокого пореза все мышцы отошли от сустава. Ремень безопасности распорол мне живот и кишечник, мои внутренности, но я этого не знал.

Я знал только одно: мой сын плачет и мне надо до него добраться. А потом меня осенила жесткая реальность — больше никто не плачет. Я подумал: «о Боже!» Я понял, я знал, что Темры больше нет. Я не говорю об этом много, но Темра, откинувшись на сидении, недостаточно хорошо была зафиксирована ремнем. Она получила тяжелые травмы головы, которые стоили ей жизни.

Гриффин, мой малыш! Его сиденье сломалось, и его вышвырнуло из машины. Я не мог его видеть, но словно сердцем понимал и это было самым мрачным и ужасным чувством — их больше нет! Их больше нет — и я это знал.

Я думал снова и снова, как мне прокрутить назад эти пять секунд. Что произошло? Как я разбил машину? Абсолютная паника! Спенсер истерично плачет. Я пытался с ним поговорить, я знал, что теряю сознание, но я сказал Спенсеру:

— Все будет хорошо!

А сам подумал, что это неправда. Хорошо не будет, половины семьи уже нет, а я теряю сознание. Уже ничего не будет как прежде. Но именно в этот мрачный момент потрясения и ужаса аварии я почувствовал… самое подходящее слово — «Свет».

Как будто пришел Свет и окутал меня, словно одеялом. Он будто утешал меня в этот жуткий момент. Мне показалось, что я поднимаюсь над местом аварии, как будто бы находясь в пузыре из Света. Я поднялся над местом катастрофы: «о, я могу дышать, боль ушла!» Я спрашивал себя: «со мной все в порядке?»

И вдруг я понял, что Темра, которая покинула место аварии, была здесь, со мной. Она была очень живая и бесподобная. Только поэтому я рассказал, что с ней произошло во время аварии. Потому что вдруг она появилась безо всяких повреждений, без травмы головы. Она сияла во всей красе и великолепии.

Она была расстроена и встревожена, говорила мне: «Джефф, Джефф, тебе надо вернуться! Тебе сюда нельзя, надо вернуться, ты не можешь быть здесь!»

Я смотрел на женщину, которую любил больше жизни. Но также я знал, что наш маленький сын плачет на заднем сидении машины. Я делал выбор: вернуться или нет. Это было так реально, совсем не похоже на сон. Как будто мои чувства были усилены многократно.

Например, если сейчас я вижу, слышу, чувствую вкусы, запахи и прочее, то в том состоянии это было сверхвосприятие. Тогда это было настолько реально, что эта жизнь сейчас мне кажется туманным сном. Вот это состояние кажется сейчас мне странным и сонным, а то была сама реальность.

Я посмотрел на жену и подумал: «мне надо вернуться! Я не могу оставить нашего мальчика сиротой!» Я должен был попрощаться и сделал выбор — вернуться назад.

Мне не надо было решать, как именно мне вернуться назад, достаточно было намерения, решения: я возвращаюсь! И как только это произошло, я осознал, что блуждаю по коридорам больницы. Внутри этого «пузыря Света» у меня не было ощущения времени. Я не знаю, сколько прошло минут или часов.

Потом я узнал, что к месту аварии подъехали люди. Один из них оказался врачом, который оказал первую помощь Спенсеру. Они быстро отвезли нас в местную больницу. Семилетний Спенсер получил небольшие повреждения. Он был немного травмирован, но покинул место аварии на своих ногах. Но он эмоциональный и думал, что потерял всю семью.