Рай без памяти

Разговаривать не хотелось. Мы сидели вокруг костра, не задавая вопросов и не высказывая предположений. Робинзонада не прельщала перспективами и не питала надежд на возвращение домой. Да и где теперь этот дом? За сколько километров, парсеков или магнитных полей?

В эту минуту тревожных и тягостных раздумий незнакомый голос вдруг спросил по-английски:

— Разрешите присесть к вашему костру, друзья?

И, поскольку мы не ответили сразу, он тотчас же повторил свой вопрос по-французски, с такой же безукоризненной точностью произношения.

— Пожалуйста, — ответил по-английски Зернов, — места хватит для всех.

Он обращался к двум бесшумно подошедшим парням в шортах и клетчатых рубашках с короткими рукавами. Первое, что мы увидели, были их голые ноги, шерстяные носки, скрученные у щиколотки, и самодельные мокасины-плетенки из сыромятных ремешков. Оба были ровесники или погодки, очень похожие, даже одинаково загорелые, должно быть, братья, не старше двадцати лет. Коротко остриженные русые волосы дополняли впечатление юношеской подтянутости, аккуратности и чистоты. На поясах у обоих болтались деревянные колчаны с такими же черными стрелами, как и та, которую вытащил из глухаря Мартин. Охотничью экипировку их завершали висевшие за спиной очень большие, почти в человеческий рост, луки, а в каждом из гостей было, по крайней мере, около ста девяноста сантиметров.

— Джемс, — сказал первый; он стоял ближе к нам.

— Люк, — подхватил второй, выходя к костру.

Даже голоса их были похожи.

Мы невежливо промолчали, все еще ошеломленные их появлением и видом. Но Зернов вовремя исправил нашу бестактность, тут же представив нас тоже по именам. Охотники переглянулись — видимо, наши имена несколько удивили их, — но никаких замечаний не сделали. Оба продолжали стоять, выжидательно нас оглядывая.

— Присаживайтесь, — повторил Зернов, — птица ваша, но мы ее уже наполовину поджарили. Только соли нет и скипятить воды не в чем.

— Кто же уходит на охоту без котелка и без соли? — ухмыльнулся Люк и тут же умолк, встретив осуждающий взгляд брата.

Тот, по-видимому, был старшим.

— Сейчас принесем все, что надо, — сказал он. — А на Люка не сердитесь: он еще маленький — восемнадцати нет.

И оба исчезли в сумерках так же внезапно, как появились.

— Интересное кино, — ввернул было Толька, но мы не откликнулись: для впечатлений и выводов еще не пришло время.

Однако и сейчас было ясно, что парни славные и симпатичные и что робинзонада наша подходит к концу. Через несколько минут оба вернулись без колчанов и луков, но зато с котелком, глиняными кружками, баночкой с солью и большим караваем хлеба. Только теперь мы догадались, что они пришли со стороны реки, где, вероятно, оставили лодку. Впоследствии оказалось, что мы не ошиблись.

Разговор начался испытующе и осторожно, как на дипломатическом приеме, когда любопытство сдержанно, а вежливость лаконична.

— Как охота? — спросил Джемс.

— Точнее, рыбная ловля, — поправил с любезной улыбкой Зернов.

— Кто же едет ловить рыбу в такую даль, когда ее у любого берега не выловишь? — опять ухмыльнулся Люк и опять был остановлен молчаливо предупреждающим взглядом брата.

— Здесь рыба непуганая, — заметил Джемс как бы вскользь, — но я думал, что вы охотились.

— На нас охотились, — сказал Мартин.

— Кто?

— Сначала кошки, потом муравьи.

— Где?

Мартин вместо ответа указал на противоположный берег реки.

— Вы были в восточном лесу?

Джемс даже вскочил с места, впрочем, так же бесшумно, как подошел: не хрустнула ни одна веточка сушняка для костра — сушняка, разбросанного нами вокруг и служившего вместо скамеек. Видимо, Джемс даже бессознательно рассчитывал каждое свое движение. Что-то не современное, не от спортивного тренинга, а дикое, неотделимое от природы, что-то от героев Арсеньева или Купера было в этом рослом меднокожем блондине.

— Вы не могли пройти этот лес, — прибавил он недоверчиво.

— Прошли, как видите, — сказал Мартин.

— С каким оружием?

Мы засмеялись. Мартин поиграл своим ножом.

— И все?

— Увы.

Братья переглянулись по-прежнему настороженно и недоверчиво.

— Вы не переодетые «быки». «Быкам» здесь делать нечего, — раздумчиво, словно рассуждая сам с собой, проговорил Джемс, — да «быки» бы и не стали жарить птицу на вертеле.

— Может быть, они «оттуда»? — спросил Люк брата, многозначительно подчеркнув слово «оттуда».

Джемс предостерегающе сжал ему руку и, помолчав, прибавил:

— «Оттуда» за последние два года побегов не было.

Смутная догадка осенила меня.

— Вы имеете в виду лагерь?

— Какой лагерь?

— Ну, шахты или рудники на той стороне. — Я указал на реку.

— Майн-Сити?

— Не знаю, как это называется, но, по-моему, это ад. Даже хуже, если только может быть хуже. — И я рассказал о расправе за колючей проволокой.

— Так всегда кончается, — не удивился Джемс. — Автоматы только у них, да и стрелять не всякий сумеет. Поэтому оттуда и не убегают. Три года назад бежал Прист. Но ему повезло: он спрятался в кусках угля и спрыгнул в реку, когда переезжали мост. Теперь мост охраняют.