Рай

— Присмотритесь к этому болтуну! — сказал Мохаммед Абдалла однажды вечером, наблюдая за шумной группкой, рассевшейся вокруг Симбы Мвене. — Я воткну в него отличный большой шип, и уж он у меня попляшет, если вздумает чудить. Он убил человека, вот почему он отправился с нами в путь. Хочет заработать столько, чтобы заплатить всем пострадавшим, или погибнет, если такова будет воля Бога. По моему ручательству он получил шанс искупить вину. Иначе родня убитого отдала бы его немцам на казнь, а немцы бы его вздернули, им это раз плюнуть. Они такое любят. Доставь им убийцу, и у них загорятся глаза, они примутся мастерить виселицу. Он пришел ко мне со своей историей, и я согласился его взять. А теперь посмотрите на него хорошенько. У меня есть предчувствие насчет этого Симбы Мвене. В его глазах — жестокость, безумие. Он нарывается на неприятности. С виду может показаться, будто его точит голод или он рвется что-то делать, но я думаю, он жаждет боли. Ничего, дорога выбьет это из него. Несколько месяцев среди дикарей — лучший способ выяснить, в чем у человека слабость.

Мохаммед Абдалла наставлял Юсуфа и в том деле, в котором они все участвовали.

— За этим мы приходим на землю, — говорил Мохаммед Абдалла. — Торговать. Мы идем в самые засушливые пустыни и самые темные леса, мы готовы торговать с королями и дикарями, нам все равно, жизнь или смерть. Для нас это все равно. Ты увидишь по дороге такие места, где людей еще не призвала к жизни торговля, они ползают, как раздавленные насекомые. Нет людей умнее, чем торговцы, нет более благородного призвания. Оно дает нам жизнь.

Товар их состоит в основном из тканей и скобяных изделий, пояснял он. Каники, марекани^[53], бахта, всякие виды ткани. Все лучше, чем вонючие козьи шкуры, в которые дикари облачаются, если предоставить их самим себе. Если они вообще во что-то одеваются, ибо Господь создал язычников не ведающими стыда, чтобы верные могли сразу их распознать и решить, как обходиться с ними. По эту сторону реки рынок заполнен тканями, но все еще есть спрос на скобяные изделия, особенно среди земледельцев. А их караван движется на другой берег озера, в страну Маньема, вглубь зеленой, покрытой тенью горной страны. Там-то все еще главный предмет обмена — ткани. Дикари не берут денег за свой товар. К чему им деньги? А еще они везли одежду, лезвия мотыг и ножи, табак и хорошо припрятанный запас пороха и пуль, предназначенный в подарок особенно упрямым князькам. «Порох и пули возьмут даже там, где больше ничего не захотят», — объяснял мньяпара.

Путь их лежал на юго-запад до озера, эта часть страны была хорошо известна торговцам, и на нее уже надвигалась тень европейской власти. Этих псов, как их называли, было пока немного в округе, и люди еще жили привычной жизнью, но все знали, что в любой день могут появиться европейцы.

— Поразительные они люди, эти европейцы, — заметил Мохаммед Абдалла, оглядываясь за подтверждением на дядю Азиза.

— Положимся на Бога, — успокоительно ответил купец, глаза его заблестели насмешливо, когда мньяпара внезапно разразился взволнованным монологом:

— Каких только историй о них не рассказывают! О сражениях на юге, об их острых саблях и дивных, прицельно стреляющих ружьях! Говорят, они едят железо и обладают властью над землей, но в это я не верю. Если они едят железо, выходит, могут съесть и нас, и всю землю? Их корабли плавают далеко за пределами известных морей, они бывают размером с небольшой город. Вы когда-нибудь видели их корабли, сеид? Я видел в Момбасе несколько лет назад. Кто обучил их таким вещам? В их домах, слыхал я, полы из мрамора, сияют и переливаются таким мягким блеском, что хочется подобрать край одежды, чтобы ненароком не намочить. Но выглядят они как ободранные змеи, и волосы у них золотистые, как у женщин или уродов. Впервые я увидел одного из них — он сидел на стуле под деревом посреди леса. Я прошептал имя Всевышнего, решив, что оказался в присутствии дьявола. А потом сообразил, что это похожее на призрак существо — один из знаменитых «укротителей народов».

— Он что-то сказал? — спросил Юсуф.

— То не были слова, знакомые человеческому слуху, — ответил Мохаммед Абдалла. — Наверное, он зарычал. Я видел, как из его рта выходили клубы дыма. Возможно, они джинны. Господь сотворил их из огня.

Юсуф догадался, что мньяпара посмеивается над ним, увидел, как изогнулись в улыбке губы дяди Азиза.

— Если джинны построили пирамиды, отчего бы им не строить корабли размером с города? — сказал купец.

— Но кто объяснит, зачем они явились сюда? — вопросил Мохаммед Абдалла. — Словно сама земля треснула и выбросила их вон. Может, когда они покончат с нами, земля вновь разверзнется и засосет их обратно в их страну по ту сторону мира.

— Ты стал болтать как старуха, Мохаммед Абдалла. — Купец вытянулся на циновке, готовясь уснуть. — Они пришли сюда за тем же, за чем ты и я.

6