Рагнарек (Риадан - 3)

-- Ты осмеливаешься угрожать нам здесь? А ведомо ли тебе, что магия наша подавляет и угнетает ваши хитроумные машины, и работать они тут не могут?

-- Ага, ты это своей птичке на берегу разъясни! Или попроси Тулкаса поведать, кто так украсил его краснорожий портрет! (Вопреки ожиданиям Гнев Эру не кинулся тут же на обидчика в ярости, а трусливым щенком рыскнул за трон, затаился, словно страшась продолжения и новых побоев...) Наша техника давит вас -- и будет давить, и ничего вам тут не поделать! Есть вещи, с которыми должны считаться даже боги!

-- Так мы уйдем в мир, где Ночь правит бал, и ваша техника, дарующая вам силы, передохнет!

-- Пожалуйста! Хоть сейчас! Но не забывайте, что тогда ничто не сдержит реакторы на кораблях, а урану все едино, День или Ночь! Рванет -- и никакие заклятия не помогут!

-- Но сдохнешь и ты!

-- Я стар, и в жизни своей испытал я все, кроме бессмертья. Сюда я явился именно за ним! И ежели дать его вы не в силах -- остальное я в жизни познал, кроме смерти. Познаю и Смерть. А вот проблему с вашим бессмертием решить при этом походя могу! Сможете сохраниться среди урановой пустоши, коль тела ваши обновлению больше не подлежат? Приятно жить, гния и разлагаясь ежесекундно -- и не иметь средств прервать эту вечную пытку незаживающих ран?! Это -- угроза!!!

Манвэ молчал. Ауле ясно увидел незаживающие раны Мелькора, сотворенные капризом Манвэ. Неужели это -- расплата за старшего брата? Если так -- то наказание справедливо, и только Ирмо с Ниенной достойны избежать его. Они могли немногое, но сделали все, что смогли, пытаясь спасти Крылатого от цепей и боли... И не их вина, что этого оказалось недостаточно...

-- И что же ты хочешь, смертный?

-- Знаешь и сам: бессмертия! За ним я пришел, но теперь вижу, что мне и этого мало! Я ставлю свой трон в этом зале! Нет, не занять место среди вас хочу я! Сейчас, СЕЙЧАС ЖЕ вы отречетесь от власти! И я лишь буду править на земле Амана!

Повисла страшная тишина. И в ней страшным скрежетом прозвучал треснувший вдруг голос Манвэ:

-- Я отрекаюсь.

-- Громче!

-- Я отрекаюсь!

-- Громче! Не слышу!

-- Я ОТРЕКАЮСЬ!!!

-- Хорошо. Все слышали. А как остальные? Или судьбы собственной земли и народов своих вас не интересуют? Так подумайте хоть о шкурах своих собственных, как сделал это только что ваш король!

-- Я отрекаюсь. В пользу Ар-Фаразона. И плевал я на всех! -- заорал вдруг Тулкас и опрометью кинулся из зала.

-- Вторым он покинул Валинор навсегда, но первым из всех -добровольно, -- проговорил ему вслед Намо, и все поняли: ВИДИТ!

-- Кто был первым? -- голос Ар-Фаразона сух.

-- Брат мой Мелькор. И Тулкас будет стараться идти сходным путем, и Зеленые Эльфы приютят его, и будет он учить их песне и бою, и после схватки с Неведомым навсегда закрепится за ним прозвище "Одинокая Бродячая Нога". И не в воле валар и Единого изменить это!

-- Он получит мой лучший десантный бот, чтобы легко добраться до Средиземья! -- проговорил Ар-Фаразон.

-- Он уже летит. И несут его те из орлов Манвэ, что слышали и поняли последнюю мысль своего умирающего собрата, -- с холодностью автомата констатировал Намо, пряча за эту холодную маску свое наслаждение от растерянных и взбешенных лиц собратьев, впервые всерьез доигравшихся со своей властью и предначертаниями.

-- Пусть только вернутся! -- прошипел Манвэ.

-- Они не вернутся. Они отреклись от предавшего брата своего. И отреклись сами. Они не глупы.

-- А ты, велеречивый пророк?

-- Мне не от чего отрекаться. Как и Ниенне, и Ирмо. Мы лишь хранители душ и скорби мира, и незачем перекладывать нашу вечную ношу на слабые человеческие плечи -- на них и своего горя достаточно. А вот бессмертие Ар-Фаразону я подарю. Это в моей власти. Нет! Не бессмертие -- ВЕЧНОСТЬ дарю я тебе, и никогда Смерть не заглянет в твои глаза, никогда не вкусишь ты ее, что бы с тобой не случилось!

Только Ниенна с легкой улыбкой смахнула незаметно слезинку, мелькнувшую на этот раз озорством. И подумала валаресса: "Хитрый и злой мальчик ты, братец! А нуменорец-то рад-радешенек, словно наградили, а не наказали его! Вечность! Что есть страшнее! И сколько раз еще запросит он смерти..."

Ауле метнул тяжелый свой парадный молот, и тот воткнулся в пол у ног короля людей, расколов дорогую мозаику.

-- Молот -- мой скипетр! Прими же его, человек! Я отрекаюсь, но перед отречением дарую свободу гномам своим и ученикам своим -- кроме Курумо. Он -- твой!

"Хороший подарочек!" -- улыбнулась Ниенна. Воистину, не день слез, а день смеха наступил в замшелом Валиноре!

-- Я отрекаюсь и гашу звезды! -- Варда. Но разве погасишь то, что горело в Эа еще до рождения Арты, да что там Арты -- самого Эру Единого и его прародителей! Так что никто не заметил в небе никаких перемен... И вновь улыбнулась Ниенна, на этот раз -- тщете подруги и сестры своей, что столько врала всем, что звезды -- ее работа, что в конце-концов и сама в это уверовала!

-- Я отрекаюсь! Шторма ваши! -- Ульмо.

-- Я отрекаюсь... -- Йаванна.

-- Отрекаюсь! -- Нэсса.

-- Отрекаюсь... -- Оромэ.

-- Ухожу! -- Вана.

-- Я ухожу! -- Эстэ.