Рагана

Оглядевшись, я увидела Совия. Он сидел чуть в стороне, обмякнув и свесив голову на грудь. По его виду можно было подумать, что сон настиг его на ходу. Скорее всего, так и было: Совий вызвался стеречь первым. И я глубоко сомневалась, что охотник просто так взял и уснул бы на страже. По спине протянуло морозом от осознания, как легко Чаща могла справиться с нами – всего лишь наслав крепкий сон. Но отчего-то никакая нечисть нас не побеспокоила…

Стоило подумать о нечисти, как мое внимание привлекло неяркое свечение. До боли вглядевшись в темноту, я увидела огонек, словно кто-то нес зажженную лучину. Показалось даже, что неверный свет обрисовывает силуэт человека. И это был очень знакомый силуэт.

– Мама?

Я вскочила на ноги, продолжая всматриваться в ночь. От резкого движения закружилась голова, и я заморгала, прогоняя муть перед глазами. Когда я снова нашла взглядом огонек, он уже отдалился, будто несущий его человек уходил прочь. Я застегнула куртку, скрутила волосы в пучок, чтобы не зацепиться ими за ветки, и побежала вслед за удаляющимся огоньком. Собственные слова о том, что древний дейвас как-то сумел открыть дорогу в мир Нави, породили в сердце робкую надежду. Что, если мама увидела меня оттуда и пришла на помощь? А даже если это не она – может, наша затея все же не так безнадежна и лаумы действительно сумели выжить в Чаще?

Промелькнула мысль, что идти одной в непроглядную темноту, даже не попытавшись разбудить дейвасов, – это чистое безумие. Но тут же исчезла, словно ее кто-то смахнул рукой.

Я быстро запыхалась и задышала ртом. Кисельный воздух с трудом наполнял грудь, и привычный темп хождения по лесу долго выдержать не удалось. Огонек, к которому я едва приблизилась, стал удаляться. Я открыла было рот, чтобы окрикнуть того, кто держал путь в ночной Чаще, но нога вдруг соскользнула с дороги и с хлюпаньем ушла в воду.

Похоже, водоемы здесь все-таки были.

Я рывком выдернула ногу, вода едва залилась в сапог, но ее холодное прикосновение словно вернуло мне разум. Я заполошно огляделась: вокруг, насколько хватало глаз, простиралось болото. Как будто гигантское черное зеркало разбилось и осколки его плашмя упали на землю. Тут и там из зеркальных просветов вытягивались корявые чудища, чуть светящиеся в темноте зеленым. Я скорчилась, осознав, что стою на крохотной кочке. Стоило шагнуть в любую сторону, и я провалилась бы в трясину, не успев даже вскрикнуть.

Самым жутким на этом болоте была тишина. Не квакали лягушки, не жужжали комары, не ухала выпь. Глубокая, безграничная тишина душила и лишала ориентиров. Показалось, что я оглохла, и я судорожно дернула сухим горлом. До ужаса захотелось подать голос, чтобы услышать хотя бы саму себя. Но чувство опасности сжало затылок длинными липкими пальцами, и я не издала ни звука. Напротив, постаралась даже дышать как можно реже и тише.

Сбоку раздался плеск. Я медленно повернула голову в ту сторону и увидела, как на соседнюю кочку неуклюже выбирается багник[20] Выглядело это так, будто огромная куча грязи медленно пожирает клочок земли. Багник полностью втянул свое расплывчатое тело, покрутился, повздыхал, и его туша пошла рябью. Я старалась не моргать, но все равно пропустила момент, когда багник натянул личину сутулого человека, покрытого шерстью. Нечисть подняла голову и втянула воздух вывернутыми ноздрями, в мертвенном свете болотных деревьев блеснули выпученные глаза. На открытом пространстве спрятаться было некуда, да и вряд ли это помогло бы: багник уже приманил меня мороком желанной встречи. Он знал мой запах, знал, что я поддалась его чарам. Потому не спешил и не выискивал меня по всему болоту – понимал, что я и так никуда не денусь.

Я же готова была сейчас искупаться в грязи с головы до ног, лишь бы спрятать свой запах и укрыться от навьей твари…

Удобно устроившись на кочке, багник повернулся в мою сторону.

– Ты… бррум… сладко пахнешь… человек…

Багник хлюпал и булькал, как болотная жижа. Его слова перемежались странными звуками, но я понимала всё, что он говорил. Вот только отвечать не торопилась.

– Поговори со мной… булх… бррум… Нечасто… брум… мне попадается живое мясо.

– Ясмена!

Я закрыла глаза и мысленно обложила Совия, горланящего на всю Чащу. Похоже, охотник потерял голову еще быстрее меня, раз решил ночью в Нави поорать.

– Ясмена, где ты?

Сгусток темноты взлетел над болотом и разбился на сотни белых и красных искр. Вспышка отразилась в круглых глазах багни-ка и до последней черточки высветила меня, скорчившуюся на клочке сухой земли. Нечисть увидела меня и растянула в улыбке полный гнилых зубов рот.

– С-сладкое… мясо… – без всплеска болотная тварь ушла под воду.

Я плюнула на прятки и выпрямилась, крикнув:

– Я здесь!