Рафферти

Марта быстро привыкла к таким порядкам и, хотя не проявляла особого энтузиазма, когда отец приводил бездомных, терпела их и даже была с ними вежлива. Она лишь требовала, чтобы они не безобразничали и убирали после себя ванную. Иногда они помогали ей мыть посуду или делали что-нибудь по дому. Вообще же она обычно отклоняла такие предложения и, оставаясь одна, с удовольствием занималась своим делом.

Немногие обращали на нее внимание. Она была самой обычной девушкой — не безобразной, но и не красивой, одевалась просто, без вкуса и шика. Однако в восемнадцать лет любая девушка, если она не совсем уродлива, наделена известной привлекательностью, что относилось и к Марте, обладавшей изящной фигуркой, чистой кожей и голубыми глазами. Если дружки Деэни, все эти бродяги и обездоленные, не замечали ее, виновата в этом была не столько Марта, сколько сами эти люди. Они давно уже перестали интересоваться и женщинами и всем остальным, кроме еды и крова на ночь. Но если бы кто-нибудь из них вдруг решился осквернить гостеприимный дом Деэни (предположение невероятное, ибо все уважали доброго старика), вряд ли это выразилось бы в сколько-нибудь откровенной форме. Одного равнодушия Марты оказалось бы достаточно, чтобы охладить самую горячую голову. К тому же девушка вовсе не обладала той роковой красотой, которая, как утверждают, толкает мужчин на безумные поступки. Вот так и получилось, что Деэни и его странные гости большую часть времени сидели, попивая кофе и разговаривая на самые различные темы: о Роберте Ингерсоле[3], о гражданской войне в Испании, о философии индуизма, о положении на фондовых биржах, а Марта читала (в те годы ей безумно нравились сердцещипательные романы) или шила себе платье, даже не прислушиваясь к беседе. Отца она обожала, считала его умницей, но в то же время находила, что он говорит много чепухи.

Джеймс Деэни привел Джека Рафферти в их маленький домик в районе Хантингтон-парка вечером в тот самый день, когда Марте исполнилось двадцать лет. Этого вечера она никогда не забудет, и не потому, что тогда встретилась с человеком, которому суждено было вскоре стать ее мужем.

Едва выглянув из окна и увидев, что около дома останавливается такси, Марта сразу поняла, что произошло что-то плохое. Вообще-то Марта в тот день часто подбегала к окну. Отец обещал вернуться пораньше (он опять остался без работы, но каждое утро отправлялся в город якобы в поисках места, а на самом деле для встречи с дружками). Марта знала, что он собирается взять в сберкассе некоторую сумму из их скудных накоплений и купить ей, имениннице, какой-нибудь подарок; она даже приготовила специальный ужин по такому торжественному случаю.

Деэни жили в районе, где появление одного из местных обитателей на такси служило признаком чего-то необычного: либо глава семьи напился пьяным, либо пожаловали важные гости. Точно так же появление разносчика телеграмм могло означать здесь лишь одно: внезапную смерть какого-то родственника.

Таксист вышел и открыл заднюю дверцу. Из машины вылез незнакомый Марте стройный юноша без шляпы. Потом он и водитель помогли выбраться ее отцу. Лицо его было в крови, пятна крови виднелись на белой рубашке и брюках — отец был ранен.

Побледневшая и перепуганная Марта подбежала к двери. Юноша молча расплатился с таксистом, и тот сразу уехал. Отец взглянул на Марту ничего не видящими глазами, и Марта сообразила, что сейчас не время задавать вопросы. Она положила его руку себе на плечо, и вдвоем с юношей они привели отца в гостиную и уложили на кушетку.

— Вызовите врача, — распорядился молодой человек, — да поскорее. Вы же, наверное, знаете какого-нибудь врача здесь, поблизости.

Марта растерянно кивнула и выбежала из дома. Так она впервые получила от Джека Рафферти распоряжение и покорно, ничего не спрашивая, выполнила его.

После того как врач промыл и зашил рану на голове Деэни и дал ему снотворное, он занялся юношей, лицо которого тоже было перепачкано кровью. Кто-то ударом дубинки сломал ему нос. Ничего особенного врач не мог для него сделать, но кое-чем помог.

Позже, когда Марта готовила на кухне кофе, молодой человек подошел к двери, остановился на пороге и принялся наблюдать за ней.

— Что произошло? — все еще не оправившись как следует, спросила девушка. — Где вы…

— Вы его дочь?

— Да, я его дочь.

— Он рассказывал, что у него есть дочь. Я Рафферти, Джон Кэрол Рафферти.

— Что произошло? — Марта повернулась к юноше и, не сводя с него глаз, повторила: — Что с ним случилось?

— Сначала была демонстрация, потом митинг безработных на площади. Ваш отец не принимал участия ни в том, ни в другом. Во время моего выступления появилась конная полиция, по спинам безработных загуляли дубинки. Двое полицейских загнали меня в угол и принялись колотить. На помощь мне бросился ваш отец. Кончилось это тем, что полицейские избили нас обоих.

Марта в упор смотрела на Рафферти, она видела в нем лишь человека, по вине которого пострадал ее отец.

— Демонстрации, демонстрации… — с ожесточением бросила она. — Мне казалось…