Радуга в небе

— Неужели же все будет так ужасно? — сказала она, изящно содрогнувшись, с легким оттенком снисходительности, за которой она попыталась спрятать свой испуг.

— Ужасно? — повторил мужчина, опять переключив внимание на картофель. — Я ничего такого не сказал.

— Но я на самом деле испугалась. А дети, как мне кажется…

— В чем дело? — сказала вошедшая в этот момент мисс Харби.

— Вот мистер Брант, — сказала Урсула, — говорит, что я должна приструнить своих детей, — и она смущенно рассмеялась.

— О, если вы хотите учить, вы должны уметь поддерживать дисциплину в классе, — изрекла мисс Харби, жестко, высокомерно и пошло.

Урсула не отвечала. Рядом с ними она остро чувствовала свою неубедительность.

— Если вы предпочитаете свободу — это ваше право, — сказал мистер Брант.

— Но если вы не можете поддерживать дисциплину, то чего вы стоите? — сказала мисс Харби.

— И вы должны добиться этого сами! — Голос мистера Бранта вознесся в пророческом кличе. — Вам в этом никто не поможет.

— Бросьте! — сказала мисс Харби. — Есть люди, которым помочь невозможно. — И она удалилась.

Атмосфера враждебности и разлада, сшибки противоположных сил, направленных в разные стороны и неравноценных, была угнетающей. Вид мистера Бранта, присмиревшего, пристыженного и злого, испугал ее. Ей захотелось бежать. Единственным желанием было ретироваться, не понимая.

Затем вошла мисс Шофилд, внеся с собой некоторое успокоение. Урсула сразу же обратилась к вошедшей, ища у нее поддержки. В этой неясной борьбе авторитетов Мэгги осталась самой собой.

— Большой Андерсон здесь? — осведомилась она у мистера Бранта, и они заговорили о делах — о двух педагогах, заговорили спокойно и отстраненно. Мисс Шофилд взяла свой принесенный из дома завтрак, Урсула последовала ее примеру. Они расстелили скатерть в уютном третьем классе, где на столе стояла ваза с двумя-тремя розами.

— Здесь так хорошо. И это ваших рук дело, — весело сказала Урсула, — вы совершенно преобразили класс. — Но страх не покидал ее. Атмосфера школы давила.

— Да, вести уроки в большом зале, — сказала мисс Шофилд, — это просто беда.

Горькие чувства обуревали обеих. Мисс Шофилд тоже остро переживала позор своего положения — служанки высшего звена, ненавидимой как верховной властью — директором, так и ее подчиненными — классом. Она могла, и ей было это понятно, в любой момент подвергнуться нападению с той или другой стороны или с обеих сторон сразу, так как начальство чутко реагировало на жалобы родителей и вместе с ними ополчалось на власть промежуточную — учителя.

Поэтому даже свой вкусный завтрак — золотистые бобы с коричневой подливкой — Мэгги Шофилд выкладывала на тарелку с горестной сдержанностью.

— Это вегетарианское жаркое, — сказала мисс Шофилд. — Хотите попробовать?

— С удовольствием, — отвечала Урсула.

Ее собственная еда показалась ей безобразно грубой по сравнению с этой чистой изысканностью.

— Я не привыкла к вегетарианским блюдам, — сказала она, — но предполагаю, что они очень вкусные.

— Я не настоящая вегетарианка, — сказала Мэгги. — Просто не хочется таскать в школу мясо.

— Правда, — сказала Урсула. — И мне не хочется.

Душа ее радостно воспряла, усмотрев и в этом изящную утонченность и свободу. Если все вегетарианские блюда так хороши на вкус, на сомнительные и нечистые мясные продукты она отныне даже и глядеть не станет!

— Как вкусно! — воскликнула она.

— Да, — сказала Мэгги Шофилд и незамедлительно стала рассказывать ей рецепт. Потом девушки перешли к рассказам о себе. Урсула говорила о школе, о выпускных экзаменах, которыми она немного прихвастнула. О том, как плохо ей здесь, в этом ужасном месте. Мисс Шофилд слушала, и красивое лицо ее было задумчиво, его омрачала легкая тень.

— А на другое место вы поступить не могли? — наконец спросила она.

— Я не знала тогда, что меня ожидает, — неуверенно ответила Урсула.

— Ах — воскликнула мисс Шофилд и, горестно покачав головой, отвернулась.

— Неужели здесь так ужасно, как кажется? — спросила Урсула и слегка нахмурилась, с тревогой ожидая ответа.

— Да, — горько подтвердила мисс Шофилд. — Ужас, да и только!

Сердце у Урсулы упало — она поняла, что и мисс Шофилд здесь очень и очень не сладко.

— Это все мистер Харби, — отбросив сдержанность, заговорила Мэгги Шофилд. — Думаю, очутись я опять в зале, я бы не выдержала. Голос мистера Бранта и мистер Харби, и все это..

Она сокрушенно отвела глаза в глубокой тоске, показывая, что и для нее существуют вещи, совершенно невыносимые.

— Что, такой ужас — этот мистер Харби — спросила Урсула, рискнув проверить правомерность собственных страхов.

— Он? Да он просто бандит, — сказала мисс Шофилд, поднимая на — нее робкий взгляд своих темных застенчивых глаз, горевших теперь застенчивым негодованием. — Нет, если ему не перечить, и под него подлаживаться, и делать все по его указке — он, может быть, и неплох, но какая же это мерзость. Ведь речь идет о борьбе сторон, а эти оболтусы…