Радуга 2

Шурик, уложенный на все мягкое, что сумели найти в своем багаже, пока был привал, не стонал. Кажется, даже спал. Лицо его жестоко отекло и напоминало подушку. Несмотря на то, что мудрый Эдик в некоторых местах проколол кожу до крови, всех синяков избежать не удалось. Руки-ноги были не переломаны, а вот несколько ребер выглядели явно того. Короче говоря, Шурик, словно побывал в автокатастрофе, даже не в одной.

— Лишь бы отек грудной клетки никак на работу сердца не- повлиял, — заметил Эдик. — Снимки надо сделать, да с сотрясением мозга бороться. Лекарства необходимы. В общем, без врача никак не обойтись.

— Понятно, конечно, — мрачно кивнул Иван. — При всеобщей- коммерциализации былого государства, да в нынешних условиях задача становится достаточно сложной. Деньги можно найти, только являются ли они до сих пор платежным средством? А за бесплатно современные гиппократы и осмотр не проведут. Разве что под дулом автомата.

Он потряс своей автоматической винтовкой, Эдик с ухмылкой кивнул головой.

— Однако как быстро мы в партизан превращаемся, — сказал- он.

— Жизнь диктует правила поведения. Тем не менее, — отвлечемся и будем констатировать факт, что наша подземная одиссея подходит к своей финальной стадии. И она будет охарактеризована, как самая тошнотворная часть подземных скитаний.

После некоторого перерыва в обычном своем функционировании, город стал возвращаться к жизни. И если изначально свежесть и чистота воздуха могла равняться аналогичной на поверхности, то теперь с каждым часом она насыщалась более естественными запахами для замкнутых подземных систем. А именно — все отчетливее тянуло фекалиями. Дело понятное, найдется очень мало людей, выдающих фиалки после усвоения пищи. Чтобы выбраться наружу не где-нибудь в бункере с злыми охранниками, а в колодце двора здания бывшего СЗРП, надо было переходить в канализацию.

Ни Ваня, ни Эдик, ни даже Шурик не обладали в должной мере средствами, позволяющими гулять по потокам нечистот без всякого ущерба для своей обуви, одежды и обоняния. Оставалось надеяться, что вся система, устроенная еще при царе-горохе, достаточно просторна и пока не загажена всеми активными и пассивными пользователями.

Особую неприятность составляли крысы, которые не отличались излишней брезгливостью и могли неожиданно спрыгнуть из какой-нибудь неожиданной ниши прямо на голову. Бывало, что и кусались, подлые. Людям после этого непременно нужно было вколоть дозу противостолбнячного препарата. Но крысы о своем существовании до сих пор не напоминали, поэтому хотелось верить, что все они ушли на дальний кордон и там затаились.

Парни изготовили из подручных средств, точнее — майки Эдуарда, три ковбойских забрала для носа и рта, приняв, как эталон запаха — аромат пота, сдобренного былым антиперспирантом Нивея. Вокруг уже сгущалась совсем другая атмосфера, поэтому никакого побочного воздействия на нежные рецепторы носа никто не ощутил. Шурик так даже в себя не пришел.

Иван, как единственный проводник по подземельям пошел вперед, Эдик с привязанным на плечах раненным товарищем замыкал торжественное шествие. Дерьма было немного, вялотекущая вода с ингредиентами еле закрывала подошвы обувки. Не успел еще трудовой народ заявить о своих достижениях в полном объеме, не отошел от спячки.

Шурик, ранее бывший не очень тяжелым, все более набирал вес. Пот заливал глаза, проклятая тряпка на носу мешала вдохнуть вонь полной грудью. Эдик выбивался из сил.

Когда Ваньша указал рукой наверх, это было просто наградой, золотой медалью, ленинской премией и праздником. Едва Иван залез и со скрежетом отодвинул чугунный люк, в образовавшемся круглом проеме стали видны звезды. Эдик держался обеими руками за скобы лестницы и одними глазами пытался смотреть вверх. Он даже мысли, что они промахнулись, и вылезли где-нибудь на станции метро «Девяткино», не допускал. Больше лазать по норам с утяжелениями на плечах он был не в силах.

Иван добился ориентирования со стопроцентным попаданием. Ночь, объявшая Питер, аплодировала ему мерцанием незнакомых созвездий. Или эти звуки легких ударов, словно одной ладони о другую, раздавались из ближайшего здания. Ваньша не стал уточнять, сбросил Эдику веревку, чтобы тот обвязался ею: залезать с ношей без поддержки было довольно рискованно. Если из дома напротив кто-нибудь пялится в окна, то ни открытый люк, ни силуэт склонившегося над ним человека не будет виден — густая тень покрывала все действо густой, почти осязаемой темнотой. Если, конечно, у наблюдателей не окажется на голове прибора ночного видения.

Шурика решили приводить в чувство уже внутри здания. Конечно, оно могло быть заперто изнутри на какой-нибудь хитрый замок, но в таком случае там обязательно должен кто-то находиться. Впрочем, обычно такие старинные высокие и тяжелые двустворчатые двери использовали ручку швабры или щетки вместо запора. Ключи и замки тоже имелись, но где-нибудь в пожарном имуществе: от кого прятаться, если круглосуточно внутри сидит унылый охранник?