Рабыня Рива, или Жена генерала

Мы бы не продолжили без этого. Я поняла, что Шад пожалел их. Представила, как буду жить с ними после казни мужа… Нет, осуждать меня они не будут — поздно, и не моя вина это, а его командиров. Шантара осталась в зале. Григорианка надвинула капюшон на голову, чтобы никто не увидел лица — не хотела, чтобы видели ее чувства.

Лиам надменно смотрел на Шада.

За маской он прятал злость поражения и, думаю, страх. Мало кто мог бросить ему вызов, а Шад едва не убил его. И ничего не боялся — даже казни.

— Хочу кое-что сказать вам, генералы, — мрачно начал Шад.

Он не смотрел в мою сторону. Янтарный взгляд обратился к зрителям, которые, как и его семья, находились у стен зала. Там были и его командиры. Министры. Много кто пришел. Шад был героем, суд над ним — большое событие на Григе. Когда все закончится, вряд ли на планете найдется хоть кто-то, кто не слышал о нашей истории.

Его фигура, завернутая в плащ, нахохлилась — Шад припал на раненую ногу. Я узнала наклон головы, он подобрался, как в кольце врагов — как когда-то на «Стремительном» перед дракой.

— Я пошел на жертвы, жертвы мои оказались напрасны! — у него был низкий, но сильный голос. В него Шад вложил все эмоции, что остались после побед и поражений этой войны. — Я верой и правдой вам служил. Вот она, ваша благодарность! — голос Шада под сводом зала заседаний гремел от гнева. — Клятву принес, от себя отрекся, одной ошибки мне не простили!

Я впервые слышала в нем явные эмоции, которые он больше не скрывал. Горечь. Разочарование. Он разочарован в своей стране, как и я когда-то. Чувствует себя преданным.

Значит, не солгал — он услышал меня. И обращался сейчас не к Лиаму — к тем, кому верил когда-то.

— Ни прощения, ни пощады просить у вас не стану. У рабов не просят!

Я с надеждой взглянула на него. Даже если нас ждет расставание — навсегда, я этот миг запомню. И детям Шантары о нем расскажу.

— Я свое уважение в бою заслужил, — Шад заканчивал речь. — А запятнанную честь водой не отмоешь. Вину свою признаю. Но пусть Лиам ответит за обвинения, и встретится со мной на Арене. У меня есть такое право. Это же мое последнее желание! Пусть казнит меня сам!

Глава 37

Вокруг поднялся ропот.

Я оглядела хоровод лиц: григорианские, человеческие, но все были одинаково удивлены. Шад вызывал его на суде. Я и сама распахнула глаза от изумления.

Последнее желание, которое, как я думала, он на меня потратит, он потратил на то, чтобы встретиться с Лиамом в бою. Я поняла замысел: Шад не просто так согласился на казнь. Он попытается убить его. Заберет врага с собой, чтобы хоть просто так не судили.

И закрыла глаза, накрыв рот ладонью.

Мне придется смотреть… Нам всем придется.

Шантара осталась в зале, и сейчас шагнула вперед, сбросив капюшон. Яркие глаза превратились в щелки, когда она прищурилась. Мне кажется, чего-то подобного она ожидала. Может, это общий план — его и сестры. Отец и мать об этом не знали, иначе бы их не удалили из зала…

— Опять уловки? — спросил Лиам без страха. — Мы на суде! Ты не можешь меня вызвать! Это бессмысленно! Остановите это.

Он повернулся к судье. Вопреки ожиданиям, судья молчал.

— Что? Вы не отмените?! Чего вы ждете?

— Последнее желание, — сказал григорианец, Лиаму эти слова ни о чем не говорили, он всегда считал себя слишком значимым, а окружающих ничтожными, чтобы запоминать чужие обычаи. А сейчас ксено-этика с ним не было. — Мы не можем привести приговор в действие, не исполнив последнее желание. Случай необычный. Но если вы желаете казни генерала, вы должны ответить на вызов.

— Это бред!

Лиам совершал ту же ошибку. Скалился от злости и не верил в происходящее. Он никогда не признавал промахов, всегда был упрямым.

— Вы можете отказаться от обвинений, — предложил судья.

Мне показалось, он симпатизирует Шаду. Похоже на лазейку… Которой Лиам не воспользуется.

— Не могу поверить, — он присовокупил жесткое ругательство, не стесняясь суда. — Дважды в один капкан…

На холеном лице появилась смесь ненависти и недоумения. Лиам непоколебимо считал себя высшей расой. Умнее, сильнее, могущественнее. И уверился в этом, покорив народы и армии. Тем сложнее ему было поверить, что Григ с его обитателями оказался не по зубам…

Здесь были его солдаты, ему ничего не угрожало.

Он мог уйти, бросить приговор неисполненным — и это было бы лучшим для нас решением… Не в силах справиться с чувствами, я шепотом взмолилась, чтобы так и произошло. И тогда Шад останется хоть и осужденным, но живым. И мы будем вместе. На Григе или еще где-то, где он будет Изгоем, но не расстанемся.

Но Лиам…

Он слишком честолюбив и тщеславен. Этого суда он добивался: захватил нас, привез сюда — с освещением в прессе, он сам хотел публичности. И публичность поймала его в ловушку.

При всех командор не мог признать, что струсил. И поворачивать все вспять уже поздно.

Шад терпеливо ждал решения.

— Я принимаю твой вызов! — дерзко бросил Лиам.