Рабыня

– Мне правда, правда… нравится, – заикаясь, проговорила Лина. – В смысле, работа юриста. – Внезапно Лина вспомнила практику по иммиграционному праву, которую она прошла на последнем курсе юридического факультета – полный отход от других, более нужных занятий, на которые она обычно записывалась (судебное право, адвокатская практика в суде, доказательства). Профессор, измученная седовласая мать двоих детей, назначила Лину представлять просителя убежища в иммиграционном суде Манхэттена. Клиенткой Лины была молодая женщина из Судана, а эта женщина – ей было не больше двадцати, – глядя на свои руки и постукивая маленькой ножкой в шлепанце, рассказала Лине свою историю.

Анж. Ту клиентку звали Анж.

Но Лина не рассказала Джасперу ее историю. Ее одолела внезапная, парализующая застенчивость, страх, что, произнеся имя Анж, она чем-то выдаст себя.

– Извини, уже поздно. Мне нужно домой, – сказала Лина, вытащила из кошелька несколько монет и положила их на стойку. Она встала и полезла в карман жакета.

– Вот моя визитка, – сказала она. – Надеюсь, ты еще подумаешь о нашем деле.

– Я… подумаю. – Джаспер встал рядом с ней. – Каролина, – сказал он, глядя на карточку. – Красивое имя.

– Хм, спасибо. – Лина посмотрела сначала в пол, потом снова на него; его глаза казались почти золотыми в отраженном свете длинного мерцающего ряда бутылок с выпивкой. У Лины вдруг закружилась голова – то ли прилив крови, то ли дело в этих двух пинтах пива, то ли в спокойном взгляде Джаспера, то ли в том болезненном чувстве, которое не покидало ее с тех пор, как она прочитала записи, оставленные матерью. Лина почувствовала, что качнулась, стойка отплыла от нее и поехала к потертому пыльному полу.

Джаспер протянул руку и схватил Лину за локоть.

– Ты в порядке?

– Да. Все хорошо. Голова закружилась. – Она оперлась о его руку.

– Длинный день. – Теперь она разглядела татуировку на его правом запястье – птица.

Джаспер усадил Лину в такси, закрыл дверцу и попрощался, когда машина отъезжала от тротуара. Лина откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Этот вечер прошел не так, как она надеялась – убедить Джаспера не удалось, у нее не было точных данных о Джозефине Белл. Даже лекция Портера Скейлза не прояснила авторства работ Белл. И все же этот незнакомый парень в татуировках и пирсингах, который играл в рок-группе и читал ей наставления об искусстве, был пусть небольшим, но шансом в деле о компенсации. И то ли из-за этого шанса, то ли из-за воспоминания о руке Джаспера, поддержавшей ее, но она хотела увидеться с ним снова.

Понедельник

Лина вышла из дома рано. Сегодня она снова попросит Дэна отправить ее в Ричмонд. На этот раз Лина была готова, ее аргументы были исчерпывающими, причины – ясными. Все статьи в прессе, посвященные выставке Белл, были вырезаны и помещены в скоросшиватель с тремя кольцами. В электронной таблице отображалась (до смешного низкая) стоимость поездки в Ричмонд на один-два дня. В списке указывались причины, по которым потомок Джозефины лучше всех представлял бы вред, причиненный классу. Времени было мало, но Лина будет работать быстро. Мистер Дрессер полностью поддержал эту идею. И что самое важное, у нее теперь был ведущий истец: Джаспер Баттл, который мог (или не мог) обладать несколькими работами Белл, который мог (или не мог) быть потомком Белл. Этим последним козырем она не поделится с Дэном. Пока. Слишком все шатко. Но знание об этом давало ей дополнительный стимул, рождало огонек у нее внутри.

Подойдя к офису, Лина поздоровалась с Мэри.

– Он там с Гаррисоном. – Тон Мэри был отрывистым, будто Лина должна была обязательно знать об этом. – Он вас ждет?

– Вообще-то нет. Но я могу подождать.

Мэри наклонила голову, приоткрыла рот, словно хотела сказать что-то еще, и посмотрела на Лину как будто с жалостью. Но секретарша ничего не сказала. Отвернувшись от Лины, она с шумом достала кофейную кружку из верхнего ящика стола и исчезла в направлении комнаты отдыха. Лина с недоумением проследила, как она уходит, и остановилась за дверью Дэна, слушая, как повышается и понижается голос Гаррисона. Лине показалось, что он оживленно спорит с Дэном. В коридоре было тихо; только несколько секретарей и еще меньше партнеров пришли на работу в такую рань. Лина не собиралась подслушивать, но голос Гаррисона повысился и был ясно слышен через дверь.

– Этому делу просто необходима реклама, верно? Нам нужны всякие фотографы в здании суда, и истцы могут помочь их по-быстрому подключить. Я прав? – говорил Гаррисон.

Тишина. Дэн, должно быть, кивнул, потому что Гаррисон продолжил: