Рабы Тьмы (ЛП)

Пертурабо лишь слегка повернул голову и кивнул. Железный круг сгруппировался вокруг него, сомкнув щиты. Казалось, что следом сам холм ощетинился пласталью и оружием. Наконец Повелитель Железа дал свой ответ:

— Пускай идут.

Позади Кхарна первый Пожиратель Миров вырвался из завесы дождя, сотрясаясь от яростного рёва.

  Бой Фулгрима и Лоргара

XIV

Экаддон

Сирены вопили во тьме, сливаясь с грохотом и ревом рвущегося в бой корабля. Экаддон бежал сквозь черноту палуб, разрезанную вспышками тревожного алого цвета. Позади хромал Малогарст, за которым в свободном боевом порядке двигались остальные члены отделения. Ситуация принимала крайне неприятный вид: они не просто перемещались по кораблю, что находился под атакой, а вынуждены были действовать с оглядкой на чрезвычайно занимательный факт, который невозможно было выбросить из головы - все, кто находился на борту флагмана, были их потенциальными противниками. Впрочем, выбора у них не было; время и скорость же стали основными факторами их выживания.

— Девятый Легион прорвался сквозь кордоны Семнадцатой роты, – сообщил Кобарак.

— Скверно, – хрипло выдохнул Малогарст. – Скоро эти секции будут наводнены подкреплениями.

Экаддон ничего не ответил.

— Двести метров до шахты лифта, – сказал Кобарак.

— Они перекроют её, как только Девятый прорвется к внутреннему корпусу.

— Все выйдет как надо, если мы сможем добраться до неё в течение следующих пяти минут, – заметил Каллус, наблюдая за танцующими рунами на дисплее шлема, отмечающие путь сквозь корабль. – Техноведьма гарантировала это.

— А если мы пропустим этот промежуток времени? – саркастичным тоном поинтересовался Малогарст.

Экаддон уже было собирался ответить, когда впереди внезапно прогремел взрыв, волна которого с легкостью подняла его, швыряя в стену с треском расколотого керамита. Руны предупреждений и статика наполнили картинку его дисплея перед глазами, когда он упал на пол, мгновенно молниеносно поднявшись, несмотря на темноту в глазах. Падающие обломки металла стучали по его доспехам, когда капитан увидел фигуру, выступающую из разорванного проема шлюза. Свет пламени играл бликами на алых доспехах: словно бы капля крови стекала по центру наплечников вошедшего воина, а его лицо являло собою безмятежную маску из серебра, на которую падал свет молнии, окутывающей от кончика до гарды меч, бросающий также капли сияния на крылатый череп по центру кирасы - символ, с недавних пор распространенный среди Легионов, всё ещё преданных Императору.

«Пакс Империалис» - так они его называли, и Астартес, что носил его, был воином IX Легиона, сыном Кровавого Ангела Сангвиния.

Калус вскинул болт–пистолет, пытаясь опередить противника, когда клинок легионера Девятого рассек ствольную коробку оружия, и взрыв от детонации боеприпасов разорвал руку капитана Налетчиков. Боль пронзила на мгновение всё его естество, прежде чем его усовершенствованное тело её погасило. Экаддон неловко отступил назад, чтобы избежать второго удара Кровавого Ангела.

Часть его даже успела поразиться скорости и плавности движений соперника, пока уцелевшая рука выхватывала силовой клинок. Кровь брызнула из обрубка изуродованного запястья, когда Каллус пришел в движение. Его братья всё ещё двигались в коридоре позади, но сейчас это совершенно не имело никакого значения. Да, хоть он и был полководцем, военачальником, но в этот момент важнее было то, что он был ещё и истинным сыном Хтонии. Сыном Гора. Он был смертью - быстрой и жестокой, приходящей из тьмы без любых колебаний; именно эти кровавые знания он впитал с молоком матери в сумраке родного мира, и именно это сделало его тем, кем он являлся - и не подвело его сейчас.

Окутанный молнией клинок пролетел, когда один из Катуланских Налетчиков выстрелил, заставив Кровавого Ангела пошатнуться от попадания. Легионер вскинул меч вверх, намереваясь рассечь Экаддона от шеи до бедра, и, возможно, успел бы осуществить задуманное, начни он действовать мгновением раньше.

Каллус прыжком сорвал дистанцию, блокируя меч, и одновременно ударив локтем изувеченной руки в серебряную маску врага, вонзил в него клинок.

Происходящее оживляло воспоминания и вызывало ностальгию по старым временам, когда он и Аргонис выходили из мрака туннелей с окровавленными руками, бросая погребальные монеты у ног своего вождя.

Керамит и кость разошлись под силовым полем ножа. Шквал болтерного огня вырвался из разрушенного шлюза, через который появился Кровавый Ангел - там были и другие фигуры в красных доспехах. Экаддон отбросил сына Сангвиния назад, вновь нанося удар, и кровь с шипением испарялась на силовом поле клинка. Два Катуланских Налетчика двигались позади него, стреляя над наплечниками, когда он толчками отбрасывал умирающего легионера назад, заставляя врезаться в товарищей по отряду.

— Гранаты, – взревел Каллус в вокс, разворачиваясь обратно в коридор. Мгновение спустя мимо него пролетело три гранаты, а спустя ещё секунду взрыв пронесся мимо в виде струй племени.

— Уходим, немедленно!