Рабы Парижа

— Да вы сошли с ума!..

— Поймите же меня! Я — бедняк без имени, без положения, без средств. Вы — один из самых богатых и блестящих людей Парижа…

— Но еще вчера я был беднее вас! В вашем возрасте я знатный дворянин, зачастую умирал с голоду. Одевал шерстяную блузу и шел работать погонщиком быков. Так что, вы считаете, что тогда я был ниже, чем теперь?!

— Так тем более вы должны понять меня! Дело вовсе не в том, что я считаю себя ниже вас. Этого нет. Просто я унижу себя, если обращусь к вам за помощью. Я обещал мадемуазель Мюсидан всего добиться самому. Я не хочу, чтобы кто-нибудь мог сказать: «Своим счастьем он обязан моему великодушию…»

— Но, милостивый государь…

— Безусловно, — продолжал Андре, — вы не заявите об этом громогласно, вы слишком деликатны для этого. Но мне достаточно, что вы сможете подумать об этом. Для Сабины этого тоже будет достаточно. Это станет ее первым разочарованием после свадьбы. Невольно она станет сравнивать нас, ваша тень будет стоять между нами…

Он вдруг подумал, что его, кажется, заносит.

— Впрочем, я уже и сам не знаю, что говорю. Ну, конечно же, я сочту за честь быть вашим другом.

— Я понимаю вас. Но запомните: что бы с вами ни случилось, вы всегда можете рассчитывать на Брюле-Фаверлея. Прощайте…

Оставшись один, Андре успокоился. Благодаря Брюле-Фаверлею он знал, что одна опасность устранена. Но он был удивлен тем, что от Сабины так долго нет никаких известий.

Он уселся в кресло и стал вспоминать подробности недавней встречи. Вероятно, он опять забыл бы об обеде, если бы не мадам Пуальве.

— Почтальон принес письмо для вас… — сказала она.

Это было достаточно необычно, мадам совсем не должна была разносить почту жильцам. Но Андре даже не заметил этой любезности. Все его мысли были заняты Сабиной.

— Письмо! Давайте же скорее, — закричал он.

Но что это?! Это же явно не ее почерк! Разорвав конверт, Андре прочел подпись: «Модеста». Горничная Сабины!

«Осмелюсь сообщить вам, что моя госпожа убедила известного вам человека отказаться от его намерений. И если вместо нее пишу вам я, так это только потому, что она очень больна. Со вчерашнего дня она не встает. Модеста».

— Она больна, — в отчаянии повторил Андре. — Так больна, что не в состоянии написать мне. А вдруг она умерла?.. — бормотал он, совершенно забыв о мадам Пуальве.

— Умерла… — еще раз произнес он и, как был, в рабочей одежде, кинулся вниз по лестнице.

— Однако, — пробормотала пораженная мадам Пуальве, — однако, это надо иметь в виду…

Однако, ее ждала еще одна нечаянная радость. Собравшись уходить, она увидела на полу скомканную записку, оброненную Андре. Она подняла ее и прочла.

— Ба-а! Так дамочку зовут Сабиной! Отлично! Она больна. Значит, оттого он и взбесился. Ну, кажется, я смогу порадовать этого оборванца-старика, который так горячо интересуется нашим художником. Да и мне, конечно, мелочь на расходы не помешает…

Глава 20

Когда мадам Пуальве сказала, что художник взбесился, она не была так уж далека от истины.

Все, кто в это время видел высокого молодого человека, стремглав несущегося через Елисейские Поля, наверняка были бы с нею согласны.

Черты его лица были искажены выражением ужаса и страдания, так что прохожие невольно оглядывались на него.

Добежав до угла улицы Матиньон, в двух шагах от дома Мюсиданов, Андре остановился. На улице было уже темно. Тускло светил уличный фонарь.

Улица Матиньон, застроенная домами аристократов, и днем была пустынна, а сейчас там не было видно ни души.

Андре был в отчаянии. Надо было узнать хоть что-нибудь о любимой и не скомпрометировать ее при этом.

Он стал прохаживаться вдоль решетки со смутной надеждой что, может быть, удастся увидеть Модесту.

Промерзнув на февральском ветру, он совсем уже было отчаялся, но тут вспомнил о бароне. Ведь то, что представлялось невозможным для бедного художника, было легко достижимым для барона Брюле-Фаверлея.

К счастью, визитная карточка барона оказалась в кармане, и Андре полетел на другой конец города.

Поспешно войдя в прихожую огромного, ярко освещенного особняка, он обратился к лакею:

— Мне необходимо видеть…

— Барона нет и скоро не будет, — с презрением оглядев его, ответил лакей.

Андре догадался. Вынув из кармана визитку, написал прямо на ней карандашом: «Нужна ваша помощь. Андре».

— Передайте вашему господину, когда он вернется.

Андре не сомневался, что он не успеет дойти до ограды, как его вернут.

Через минуту его проводили в кабинет барона.

При одном взгляде на него тот догадался, что случилось несчастье.

— Что?..

— Сабина умирает!

Задыхаясь, он рассказал о записке.

Лицо барона становилось все мрачнее.