Рабы Парижа

С помощью Бомаршефа он за одну ночь заложил кирпичом потайную дверь, соединявшую агентство с домом Мартен-Ригала. К восьми часам утра эта тяжелая работа была окончена, все ее следы уничтожены, и Бомаршеф отбыл в Америку, оплакивая разлуку с любимым начальником.

Бывший хозяин агентства передал дела своему преемнику и тоже уехал.

Батист Маскаро добрался поездом до Руана, где переоделся и уничтожил весь багаж. На следующий день из Руана в Париж вернулся господин Мартен-Ригал.

Он расцеловал дочь и — небывалый случай! — велел пригласить себя к обеду. Флавия убежала на кухню, чтобы отдать необходимые распоряжения.

Тем временем банкир удалился в кабинет и, против обыкновения, оставил дверь незапертой. Он опустился в свое любимое сафьяновое кресло и воскликнул:

— Моя дочь будет всю жизнь благословлять меня за то, что я сделал для нее!

Мартен-Ригал был доволен: из трех его лиц осталось лишь одно, которое абсолютно ни в чем не замешано.

Глава 50

Когда доктор Ортебиз вошел в кабинет банкира, тот весело закричал:

— Ну, что, скептик? Будешь еще сомневаться в нашем успехе? Маскаро и Тантен благополучно покинули этот мир. Считай, что их никогда не было!

— Бомаршеф уехал? — спросил доктор.

— Еще вчера.

— А Кондель?

— Уже в Англии. Так что все шито-крыто. Можешь выбросить свой медальон с ядом. Миллионы у нас в кармане!

— Да услышит тебя Бог! — ответил доктор.

Мартен-Ригал вскочил.

— Что? Он уже услышал: сражение выиграно на всех направлениях!

— Тсс! Не хвастайся: это приносит несчастье…

Банкир захохотал.

— Теперь нам нечего бояться!

— Совсем нечего?

— Совершенно! Кого мы должны были опасаться больше всего?

— Лекока, — сказал Ортебиз.

— Да, если бы он взялся за это дело. Но, как тебе хорошо известно, оно его нисколько не интересует. А после него?

— Андре.

— Верно. Так вот: он нам уже не страшен.

— Насколько мне известно, он жив.

— Ну и что? Он проваляется в постели не меньше месяца. А потом пусть попробует заподозрить в чем-нибудь почтенного банкира и всеми уважаемого гомеопата! Впрочем, он, по-видимому, смирился со своей участью. По последним сведениям агентства Маскаро, господин Андре не написал в больнице ни одного письма и к нему никто не приходил.

— У него есть друзья?

Банкир пожал плечами.

— Люди дружат с теми, кому везет. Какие могут быть друзья у калеки? О нем уже все забыли. Де Брюле приценивается к Тифильским акциям. Виконтесса де Буа-д'Ардон? Весна и новые моды вскружили ей голову.

— А подрядчик Ганделю?

— Ему хватает хлопот со своим сыном.

— Но этот сын дружит с Андре.

— Мальчишка послушался добрых советов папаши Тантена, помирился с Розой и укатил с ней во Флоренцию.

— Что слышно о семействе де Мюсиданов?

— Генрих хорошо принят. Ухаживает за мадемуазель Сабиной. Она еще не бросается ему на шею. но уже принимает от него цветы. Что ты еще хочешь за такой короткий срок?

— Чтобы граф не откладывал свадьбу. Эта отсрочка меня тревожит.

— Успокойся. Нас не обманывают. Я проверил.

— Ну, если ты проверил, то с этой стороны все в порядке.

— А со всех остальных — еще лучше, — посмеивался банкир. — Тифильские акции идут нарасхват. На твою долю, великий гомеопат, достанется миллион!

Услышав магическое слово «миллион». Ортебиз энергично потер руки.

— Тогда предо мной откроются поистине блестящие перспективы! — воскликнул он.

— Катен сообщает… — начал Мартен-Ригал.

— Что сообщает Катен? — сразу же насторожился доктор.

— Герцог де Шандос спешит по следу своего сына, задыхаясь от усталости и нетерпения. Этот след — мой шедевр!

— Ты уверен в том, что можно не опасаться Перпиньяна? Он хитер…

Банкир презрительно отмахнулся.

— Перпиньян — такой же олух, как де Шандос! Хуже того — он просто сумасшедший! Воображает, что сам открыл след, проложенный и обставленный мной от Вандомского приюта до самой квартиры Поля… Они уже добрались до бывшего артиста Вигуре, который ныне торгует вином в Париже. Он даст им адрес старого Фрица. На днях они будут здесь. К тому времени Поль женится на Флавии. Моя дочь станет маркизой де Шандос, а затем герцогиней и унаследует миллионы господина Норберта.

Он умолк, потому что послышался легкий стук в дверь.

Вошла мадемуазель Флавия. Она села к отцу на колени, обняла его и несколько раз поцеловала.

Ортебиз с улыбкой наблюдал за своим другом.

«Можно ли узнать в любящем отце мошенника Маскаро или убийцу Тантена? — думал он. — Какого великого актера потерял театр, когда Мартен-Ригал решил стать миллионером!»

— Я у тебя в плену, прекрасная победительница, — сказал банкир. — Какой выкуп ты от меня потребуешь?

Флавия покачала головой.

— Разве я имею привычку, месье, продавать вам свои ласки? — шутливо спросила она.

— Чего же ты хочешь?

— Пригласить тебя к обеду. Все готово и Поль уже за столом. А целовала я тебя просто потому, что очень люблю своего папу. Ты у меня такой добрый! Если бы я могла выбирать себе отца, то из всех мужчин в мире выбрала бы тебя!

— Признайся, по крайней мере, что в последние шесть недель ты любишь меня сильнее, чем прежде, — сказал Мартен-Ригал.

— Нет, — ответила она с жестокой наивностью избалованного ребенка. — Только две недели.